 |
ПРЕССА |
|
ПРЕССА |
Д. Каменщиков, сайт Ельцин-центра (yeltsin.ru), 6 марта
В Гуверовском институте США письма радиослушателей Севе Новогородцеву занимают 6 метров 35 сантиметров полочного пространства. Легендарный радиоведущий Русской службы Би-би-си (BBC), кавалер ордена Британской империи, автор и ведущий программ «Рок-посевы», «Севаоборот» и «БибиСева» получал эти письма со всего мира. 2 марта Сева Новгородцев встретился в Ельцин Центре со своими поклонниками на творческом вечере.
Часть писем доходила и из Советского Союза, прорываясь сквозь «железный занавес». Иногда весьма экзотическими способами.
– Один советский моряк, ходивший за границу, а это как вы понимаете, тогда само по себе было редкостью, кинул бутылку с письмом в море, – смеётся Сева Новгородцев, – бутылку под залитой сургучом пробкой прибило к берегу где-то в Дании. Её нашли местные жители. Открыли. А там написано очень просто, как «на деревню дедушке» – «Севе Новгородцеву. BBC». Отправили письмо в Лондон. Но корпорация огромная. Больше четырёх тысяч человек. Стали искать. Как зовут? Сева? Скорее всего, это Русская служба. Письмо из бутылки до меня дошло. И я его потом читал в эфире.
Большинство из собравшихся в Ельцин Центре поклонников Севы Новгородцева слушали его программы по радио с конца 1970-х годов, вылавливая знакомый голос сквозь треск и помехи советских «глушилок». А вместе с голосом – музыку Beatles, Deep Purple, Pink Floyd, Led Zeppelin и других грандов рок-музыки. Некоторые тоже писали письма. Студент Уральского политехнического института Алексей Коршун – постоянный слушатель Севы Новгородцева с самых первых выпусков его программы, тогда прекрасно понимал, что из закрытого Свердловска его письмо до Лондона не дойдёт. И отправил его из Ленинграда, когда в январе 1982 года поехал туда с приятелем по турпутёвке.
– Самое смешное, что, отправляя письмо, я соображал, что рискую очень сильно. Но желание связаться с Севой было сильнее страха. Все полученные письма он читал в эфире. Моё не дошло, – вздыхает Алексей Коршун, ставший по примеру Севы Новгородцева радиоведущим.
У каждого зрителя, пришедшего на творческий вечер, есть собственная история, связанная с Севой Новгородцевым и его программами. И многие во время автограф-сессии спешили поделиться с героем дня своими переживаниями и воспоминаниями. Даже не за автографами стояли, а будто к священнику на исповедь. Общение с поклонниками затянулось почти на час. Но это уже в конце вечера. А до этого в течение трёх часов Сева Новгородцев травил байки, рассказывал анекдоты, играл на флейте и гитаре, читал стихи, пел песни, отвечал на вопросы из зала и вспоминал, вспоминал, вспоминал.
– В последний раз я был в вашем городе 51 год назад, – ошарашил он собравшихся.
На гастроли в Свердловск саксофонист Сева Новгородцев приехал зимой 1968 года в составе джаз-оркестр Иосифа Вайнштейна. Турне стартовало из Ленинграда ранней осенью, а потому почти все музыканты были одеты в лёгкие плащи. Но Урал встретил джазменов сорокоградусными морозами. От гостиницы до филармонии они передвигались перебежками, греясь по пути в магазинах. Наконец не выдержали и поехали на Центральный рынок.
– Мы вызвали такси, доехали до торговых рядов и выбирали товар, не выходя из машины. Увидели мужика, который торговал тулупами. Выскочил. «Зашёл» внутрь тулупа и уже оттуда сдавленным голосом спросил: «Сколько стоит?» Я на всю жизнь тогда Свердловск запомнил.
Из СССР Сева Новгородцев эмигрировал в 1975 году вместе с первой женой Галиной и сыном Ринатом. Собственно, супруга и стала инициатором отъезда.
– У меня жена была красавица-татарка. Она знала французский и работала в аэропорту в Ленинграде. В Пулково продавала билеты иностранцам, – рассказал Сева Новгородцев в интервью Ельцин Центру. – А кагэбэшнику-резиденту, а они тогда были во всех организациях, делать было нечего, и он стравливал между собой людей. Ему не нравилось, что Галочка одевалась элегантно и вообще была прозападным человеком. И устроил провокацию. Вынудил её коллегу выкрасть у неё из стола не начатую пачку авиационных билетов на большую сумму. И завёл на неё уголовное дело. Помучил неделю. А потом сказал: «Так и быть, уходи по собственному желанию». А ещё через три дня мы узнали правду, потому что её коллеги вычислили и прижали эту несчастную девушку. И жена мне тогда сказала: «В этой стране жить нельзя». К советской власти у меня нежных чувств быть не может.
За границей Новгородцев с семьёй сначала жили в Австрии. Потом в Италии. Наконец, перебрались в Лондон. Имея опыт переводчика и хорошо зная английский, на Би-би-си он начал работать референтом.
– Тоска меня одолевала. Мелодия жизни оказалась однообразной, – вспоминает Сева Новгородцев, – но потом я оказался у микрофона. Многие ведущие тогда вообще не готовились к эфирам. Один разговаривал стихами: «У микрофона Кэш Антоний – любитель джаза и симфоний». Он шёл на эфир без бумажек. Брал с собой только банку пива и пачку сигарет. А я все тексты для своих программ всегда писал заранее. И хохмы придумывал. Иногда по восемь часов уходило на одну шутку. Это очень сложно – придумать что-то новое, чего не говорилось никогда раньше. Например, такую я придумал: синие джинсы – это такая дерюга, которую в одних странах продают везде, но их никто не носит. А в другой – носят все, но нигде не продают. «Писучий» день у меня был по средам, и я всегда ждал его с легким депрессивным чувством.
Впервые Сева Новгородцев вышел в эфир 9 июня 1977 года.
– Когда я попал на Би-би-си, взять советских профессиональных журналистов было неоткуда. Просто невозможно. Поэтому брали тех, кто умел говорить по-английски и мог уже на работе учиться журналистскому ремеслу. Я был музыкантом. А ещё у нас были врачи, музейщики, литераторы, специалист по напряженному железобетону. Был Лео Фейгин – мастер спорта по легкой атлетике, рекордсмен по прыжкам в высоту и составитель первого в мире русско-английского и англо-русского спортивного словаря. Словарь уже был готов к выходу в свет, но автор эмигрировал, и набор в СССР рассыпали. Он, кстати, все эти карточки словарные увёз с собой за границу и потом очень долго не знал, что с ними делать… Короче, на Би-би-си тогда были люди самых разных судеб и интересов, которые отлично изучили свою профессиональную область, прежде чем заняться журналистикой. Поэтому и передачи были глубокие и интересные.
Параллельно с работой на радио Сева Новгородцев играл на саксофоне с реггей-группой Icarus и консультировал кинорежиссёров и продюсеров. Кстати, именно из-за работы с киношниками ему пришлось в 1984 году стать внештатным сотрудником Русской службы Би-би-си.
– Это, с одной стороны, дало мне больше свободы, – вспоминает Сева Новгородцев, – главное – обеспечивай эфир радиопрограммами и езжай, когда и куда хочешь. А с другой, я оказался под угрозой увольнения. Потому что на BBC, сколько я себя помню, всё время проходили сокращения. А кого проще всего сократить? Конечно, внештатника. И тогда я решил, что стану знаменитым. У меня выхода другого не было. Иначе меня бы выкинули из эфира. Постепенно у меня это получилось.
Во время консультаций для кинорежиссёров Новгородцеву чаще всего приходилось объяснять, как правильно по-русски произносятся те или иные слова и где следует ставить ударение. Но иногда ему предлагали небольшие роли. Так, в фильме Джона Глена «Вид на убийство», где Джеймса Бонда сыграл Роджер Мур, Сева Новгородцев играет советского вертолётчика, который гонится за агентом 007 над заснеженными просторами Сибири, но погибает на пятой минуте картины – Джеймс Бонд сбивает вертолёт Новгородцева из ракетницы. Радиоведущий успевает произнести в кадре всего две фразы: «Попробуй тут найди кого-нибудь» и «Цель идёт на север».
– Приезжаю на съёмки. Там стоит фанерная будка в виде вертолётной кабины. Потому что вертолёт уже взорвали. И теперь нужно снять пилотов крупно. Студийная съёмка – нужно лётчиков убить. Напарник у меня – поляк, который уверял всех, что знает русский. А я ходил в драмкружок в школе и знаком с системой Станиславского и мотивацией актёра. Спрашиваю режиссёра: «Что нужно делать?» Он мне: «Говорить по-русски…» Через тринадцать лет, когда я познакомился со своей нынешней женой Ольгой и мы поженились, с нами стала жить её дочь Настя. А у нас в доме был Клуб жильцов, куда запросто спускались в халатах и тапочках. Там общались, пили кофе, читали газеты, сплетничали. Настя тоже стала туда ходить. И познакомилась с молодым человеком, который оказался фанатом «бондианы». Конечно, Настя сказала ему, что её приёмный отец снимался в одном из фильмов. «Где? В каком? Кого он играл?» «Вертолётчика в «Виде на убийство». «Попробуй найди его», – среагировал фанат Джеймса Бонда.
Кавалером ордена Британской империи Сева Новгородцев стал в 2005 году. Он рассказал, что награда крепится к пиджаку на булавку. Но в один день с ним королева Великобритании Елизавета II награждала ещё больше трёхсот человек.
– Она бы просто пальцы все себе этими булавками исколола. Поэтому там была хитрость. Каждому заранее на фраки были прикреплены маленькие крючочки. А к орденам – колечки. И вот королева брала орден и вешала его за колечко на этот крючок. После церемонии крючки и колечки у нас забрали.
Сева Новгородцев вспоминает, что Её Величество про каждого из награждённых что-то знала и с каждым успела перекинуться парой слов. Она показалась ему «доброй, но со стальным блеском в глазах».
А мы не могли не спросить у Севы, каким ему вспоминается президент России Борис Ельцин.
– Ельцин для меня – это героическая фигура на танке, – ответил Сева Новгородцев, – человек решительный. Выросший, конечно, из глубины советского партийного аппарата, но человек, интуитивно стремящийся к какой-то правде, которую он сам понимал, может быть, на каком-то генетическом полукрестьянском уровне. Есть в природе и в деревне какая-то правда. И он к ней стремился. Другой вопрос, что из этого получилось? Но, по крайней мере, это его стремление и желание разрушить этот колосс на глиняных ногах — это его историческая заслуга, несомненно. С тех пор не устаю повторять, что Россия – страна динамичная и непредсказуемая. И если что-то произойдёт, произойдёт неожиданно и быстро.
– Какими вам в таком случае вспоминаются 90-е годы?
– 1990 год. Мне исполняется 50 лет. Мы приезжаем в Киев в июне. Работаем неделю или две в радиостудии в стеклянном павильоне в парке, чтобы народ увидел, как BBC делает всю эту свою кухню. А 9 июля – в мой день рождения – «Ассоциация фанов», которая уже образовалась в России в 1989 году, настояла, чтобы я приехал на «очную ставку». И мои 90-е начались с того, что я со своей гражданской женой, английской актрисой Карен Розмари Крейг, лечу в Москву. Стоим в четырёхчасовой очереди на досмотр багажа. Появляется таможенник и спрашивает, кто тут Новгородцев? И выводит нас через боковую дверь. Почему? Потому что пришло восемьсот человек фанов. Забили весь зал Шереметьево и кричали: «Сева! Сева! Сева!» И мы с ними провели безумные совершенно десять дней. В лесу в Опалихе. Пьяная молодёжь всю ночь меня под соснами терзала разговорами. Они жили в палатках. Потом мы катались на речных корабликах. Потом был марш-бросок через Красную площадь. Бесконечное количество интервью. И так начался новый период в жизни, который я в 2015 году подытожил на дружеской встрече с уцелевшими к тому моменту фанами, некоторые из которых уже стали моими администраторами, веб-мастерами и помощниками. Я сказал, что 25 лет назад группа товарищей узурпировала мой день рождения и превратила его в общественное мероприятие. И в этом частично ответ на ваш вопрос, потому что с 1990 по 2015 год дней рождения у меня не было. Вернее, они были, но в очень больших компаниях. Рекорд – это когда группа из шестидесяти шести человек приехала в Лондон, заполонила всю зелёную поляну перед нашим большим многоквартирным домом. А ещё один подвиг был в 2006 году, когда они приехали на закрытие программы «Севаоборот», и мы показали этим заносчивым англичанам, что такое настоящие фаны. Что такое русский характер, которому ничто три дня ехать на автобусе в Лондон. И что такое радиовещание, когда люди «прикипают» к своему любимому материалу.
– А что такое радиовещание? Что такое радио?
– У меня был такой эпизод на флоте, (с 1959 по 1965 годы Сева Новгородцев совмещал работу на флоте с карьерой джазового музыканта – ред.), когда я должен был организовать на корабле эстрадный квартет. И мне аккордеонист мой, второй штурман Паукссон, объяснял, что такое джаз. А «джаз» он выговаривал по-эстонски – «ятцц». И он говорил: «Ятцц – это рытм, мело-о-одия-а и импровизацыон», – Сева Новгородцев старательно копирует эстонский акцент, после чего включает свой фирменный «эфирный» голос, – и я отвечу вам в этом же ключе. Радио – это дикция и звучный голос. Радио вечно, потому что под него можно мыть посуду и вязать на спицах.
В 1987 году в Свердловске группа «Чайф» записала альбом «Дерьмонтин», где в песне «Белая ворона» есть такие слова:
…Слава слушает Севу, Дима с Витей – Би-би-си,
Они знают всё, о чём ни спроси.
Тебе противно то, о чём они говорят,
Приходи ко мне ночью, будем слушать «Маяк»…
Где Сева – понятно кто. Слава – Вячеслав Бутусов, а Дима с Витей – Дмитрий Умецкий и Виктор Комаров. Все трое – участники «золотого» (вместе с саксофонистом Алексеем Могилевским) состава группы «Наутилус Помпилиус». Ровно через десять лет – в августе 1997 года – «Чайфы» стали гостями программы «Севаоборот» и выступили в лондонской студии с полноценным концертом. Вячеслав Бутусов и «Наутилус Помпилиус» сыграли у Севы Новгородцева на два года раньше группы «Чайф» – в сентябре 1995 года.
