СЕВАОБОРОТ

Слушайте эту передачу:

 mp3

28 ноября 1987: История группы "Трубный зов"

Гости: Валерий Баринов, христианский рок-музыкант; Лорна Бурдо, автор книги о Валерии Баринове

Сева: Добрый вечер. На прошлой неделе, объявляя сегодняшнюю программу, мы говорили, что едет гость, и что приедет он или нет – не знаем. Ибо едет он издалека, причем едет с преодолением препятствий. И вот он приехал, сидит у нас в студии, хорошенький такой. Имя его мы пока вам не назовем, об этом вы узнаете через несколько минут, но вот слово его сказать попросим.

Валерий Баринов: Дорогие друзья, пользуясь случаем, здесь, у Севы в студии, я приветствую вас любовью Господа нашего Иисуса Христа.

Сева: О госте нашем написана книга, ее автор Лорна Бурдо тоже здесь, в студии. Как обычно, мы поговорим сегодня о памятных датах, не появляющихся в отрывном календаре, и о событиях недели. С точки зрения популярной музыки, неделя, быть может, запоминается пластинкой, поднявшейся на вершину национального списка. И вот нынешняя неделя идет под знаменем нового альбома Пола Маккартни. Песню с него под названием Once Upon A Long Ago – «Однажды давным-давно» мы для начала и послушаем.

ПЕСНЯ

Сева: Once Upon A Long Ago – «Однажды давным-давно» – Пол Маккартни. Ну что, пора поговорить о неделе. Алексей, скажите, что произошло запоминающегося на этой неделе.

А.Леонидов: Пожалуй, главным событием явилось американо-советское соглашение о ликвидации ядерных ракет средней и меньшей дальности в Европе. Во вторник советский министр иностранных дел Шеварднадзе и американский госсекретарь Шульц достигли окончательной договоренности, и соглашение как будто теперь ждет подписи президента Рейгана и советского руководителя Михаила Горбачева на предстоящей в Вашингтоне встрече в верхах, которая, как известно, назначена на 7 декабря. Более того, Михаил Горбачев уже объявил, что на пути в Москву он намерен остановиться на несколько часов в Лондоне, чтобы встретиться с британским премьер-министром Маргарет Тэтчер. Таким образом, если всё это действительно произойдет, то мы, может быть, станем свидетелями заключения первого большого соглашения о разоружении.

Л.Владимиров: Ну уж, первого. У Советского Союза очень большой опыт по всяким конференциям о разоружении, переговорам и так далее. Если хотите знать, то как раз на этой неделе будет годовщина – ровно 65 лет с того дня, когда 2 декабря 1922 года в Москве открылась первая международная конференция по ограничению вооружений.

Сева: Вы слушаете голос Леонида Владимирова, нашего историка и мемуариста.

А.Л.: Сева, а я хочу добавить: что бы мы без него делали!

Л.В.: Это всё не так важно, как неважно сегодня даже то, что они там на этой конференции обсуждали. Гораздо интереснее – состав участников первой московской конференции по ограничению вооружений. Вот этот состав: Советская Россия (которая тогда еще не была Советским Союзом, Советский Союз организовался через 20 дней после этого), Польша, Финляндия, Эстония, Латвия и Литва – всё самостоятельные государства, толкующие о разоружении. Вот так. Ну уж, если я начал говорить о годовщинах, то на этой неделе будет еще несколько интересных годовщин. Например, такая. Первого декабря 1792 года, 195 лет назад, родился великий русский математик Николай Иванович Лобачевский – создатель, собственно, неэвклидовой геометрии. Эта неэвклидова геометрия, которая в то время казалась очень странным таким отвлечением от реальности, очень странной фантазией, ныне занимает одно из центральных мест не только в математике, но и в современной физике. Лобачевский поставил под сомнение пятый постулат Эвклида о параллельности прямых. Вернее, постулат о параллельных прямых, которые не пересекаются. Эта дата, вопреки тому, что сказал Сева, есть в любом советском отрывном календаре. Но вот что мне вспомнилось в связи с этим. В 1940 году ныне покойный Валентин Катаев написал пьесу «Домик», за которую подвергся совершенно страшному разносу. Надо сказать прямо, что он был на грани ареста и, может быть, уничтожения. Как ему удалось спастись – это, собственно, даже не ясно. Что же это была за пьеса? Пьеса была вот какая. В городе Конске объявляется предприимчивый молодой человек, которого звали Лёня. Он находит старушку, в домике которой якобы в свое время останавливался, значит, профессор Иван Николаевич Лобачевский – знаменитый математик. Лёня завоевывает сердце такой Шурочки из горсовета и устраивает гигантскую выставку в Конске, которая тогда, как две капли воды, походила на сельскохозяйственную выставку в Москве, открывшуюся в 39-м году, и была довольно ядовитой на нее пародией. Международная выставка, Эйнштейн приезжает. Потом вдруг такая телеграмма, и все встают молча. Телеграмма такая: «Еду сам. Степанин». Понимаете, начинается на «Ст» и кончается на «ин» – «Еду сам». Вот такая была пародия. Кончалось это таким образом. Лёню разоблачают. Появляется соперник по этой Шурочке. И он находит, что Лобачевский-то не тот, что настоящего математика Лобачевского звали не Иван Николаевич, а Николай Иванович. И он приходит ехидно в самый момент праздника и говорит: «Лёня, видишь, вот теперь я сейчас тебя разоблачу». Лёня обманным путем завлекает его в гондолу привязного аэростата и освобождает тормоз. Когда он улетает вверх, Лёня ему кричит: «Ты там поболтайся немножко, а когда ты спустишься, торжественное заседание кончится, тебе уже никто не поверит». Вот такая интересная годовщина.

Сева: Вы знаете, что Лобачевский с одним из его постулатов был применен в морском флоте. Есть такое правило на флоте, которое говорит, что всякая кривая вокруг начальства короче прямой.

Л.В.: Это тоже, несомненно, относится к Лобачевскому. Есть у меня и печальная годовщина. Третьего декабря 52-го года был в Чехословакии, в Праге казнен вице-премьер, бывший вице-премьер Рудольф Сланский и еще 12 других осужденных на процессе. Их трупы сожгли и пепел развеяли по ветру, а примечательно то, что эти кадры, снятые госбезопасностью, как развеивают по ветру пепел, они, их потом увидел мир. В 68-м году, во время Пражской весны, они стали достоянием гласности, их включили, эти документальные кадры, во французский художественный фильм «Признание» о процессе Сланского, где главную роль играл Ив Монтан.

Сева: Я думаю, что, может быть, не все знакомы с личностью Сланского. Может быть, слово или два о нем самом.

Л.В.: Он был вице-премьер Чехословакии. А потом вот, как, так же, как процессы в других странах, так же и в других странах Восточной Европы, так же и в Чехословакии был в 1952 году и его процесс. В 1963 году Сланского реабилитировали. Остался, выжил только один человек – Артур Лондон – из этих обвиняемых. Он и написал книгу. Процесс Сланского, так же, как процессы Ласло Райка в Венгрии и Анны Паукер в Румынии, они все носили выраженный антисемитский характер, и они были для Сталина своеобразной подготовкой к антисемитскому процессу в Советском Союзе. Через сорок дней после казни Сланского, 13 января в Москве было объявлено об аресте так называемой группы врачей-убийц, которые, якобы, довели до смерти Щербакова и Жданова, и маршала, монгольского маршала Чойбалсана. Они были, якобы, агенты сионистской организации «Джойнт». Но об этом мы подробнее расскажем в январе, когда будет как раз вот, скоро будет 35-я годовщина этого страшного события, а сейчас только хочу сказать, что процесс Сланского – он был своеобразным преддверием к московскому так называемому делу врачей.

Сева: Но это всё, так сказать, прошлое. Большое вам спасибо за воспоминания, но на сегодняшней неделе...

А.Л.: Сева, как ни приятно нам слушать Леонида Владимирова, но мне хочется сказать о еще одном событии, которое для многих имело, конечно, очень большое значение – прибытие в Лондон того самого гостя, о котором вы упоминали в начале нашей передачи. Гостя, которого как-то вот сейчас уже так называют – религиозным рок-музыкантом.

Сева: Да, но вы не сказали, как его зовут. Это уж мне оставили объявить. Итак, дорогие друзья, у нас в студии христианский рок-музыкант из Ленинграда Валерий Баринов, и рассказ о нем мы начнем с отрывка его музыки.

ПЕСНЯ

Сева: Итак, мы начнем по порядку. В минувшее воскресенье из Ленинграда в Лондон, надо сказать, не «Аэрофлотом», а рейсом английской авиалинии British Airways, прибыл христианский рок-музыкант Валерий Баринов со своей семьей. О Баринове вообще мы впервые говорили еще в 1983 году, когда он со своим товарищем по группе «Трубный зов» направил открытое письмо христианским организациям Запада. Потом мы передали музыку группы, потом мы сообщали вам о помещении Валерия в психлечебницу, освобождении оттуда всего через девять дней, о мартовском аресте 1984 года, о годичном следствии в тюрьме ленинградского КГБ, о заключении в лагерь. И вот сегодня, в конце ноября 1987 года всё это позади. Валерий, вы прибыли в Англию, пробыли здесь свои первые шесть дней. Какие впечатления?

Валерий Баринов: Впечатления очень колоссальные. Такое впечатление, как будто меня Господь Бог взял из какой-то грязной помойки и поставил на чистое место. Это я говорю не потому, чтобы оскорбить мой народ, потому что я люблю свой народ, но для того, чтобы мои друзья знали истинную правду.

Сева: Да... Я помню, мы с вами ходили по улицам недавно, позавчера, и вы сделали такое замечание, о том, что вам представляется, что это страна здоровая и потому, что она как-то ближе к Богу.

В.Б.: Да, совершенно верно. Я считаю, что советская система – она выбила фундамент из-под ног моего народа, то есть фундаментом которого является Господь Бог. Отчего надо и строить сам дом на этом фундаменте. И вырвало из сердца Господа Бога. В результате люди остались как бы обворованными, пустыми. То есть залить бормотухой это дело – от этого лучше ничего не получается. Если наркотики употреблять – от этого тоже человеку не лучше. И вот что мне хотелось сказать – что здесь власть, она принимает Бога, признает Бога, и идет как бы в русле вот этой жизни весь народ. Каждый занимается своим делом. И вот я хотел бы отметить мощный контраст между Востоком и Западом. Если говорить о деталях, я не хочу об этом говорить. Но я хочу сказать о контрасте, о первом впечатлении, что жизненный уровень намного лучше, то есть для меня это какой-то двадцать первый век.

Сева: Но с точки зрения английской, вы, наверное, согласитесь, что здесь свои проблемы есть, церковь жалуется о том, что влияние ее уменьшается, и так далее. Замечание Валерия о том, что здесь страна ближе к Богу, как вы расцениваете?

Лорна Бурдо: Мне, естественно, трудно согласиться. Я думаю, что мы все одинаково близки к Богу. Но в том обществе, где власть всё время говорит, что Бога нет, люди его сильней ищут. Они чувствуют, что у них отнимают нечто важное в жизни, и не хотят смириться с этой потерей. Может быть, поэтому Валерию кажется, что там до Бога дальше. Но в самом деле это, по-моему, не так.

Сева: Да. Ну, вот, Валерий, может быть, лучшим подтверждением вашей мысли является активность христианской организации Jubilee – «Юбилей», которая занималась вашим освобождением. Вы что-нибудь знаете об этом?

В.Б.: Ну, я пока еще мало знаю, но знаю, что они боролись за меня, молились за меня. То есть у них есть большие связи. И благодаря вот этим... этой поддержке, мощной поддержке я вот сейчас нахожусь на свободе.

Сева: Леонид Владимирович, вы же член совета, кажется, Кестон колледжа...

Л.В.: Да, я имею честь и счастье состоять членом совета Кестон колледжа – это колледж к югу от Лондона, в графстве Кент, который занимается изучением религии в коммунистических странах. И у нас был как раз день открытых дверей, у нас было такое собрание в Кестон колледже, и мы приехали, и первое, что мы увидели, это рукописный самодельный плакат, он был сделан наскоро, за пять минут, с кое-как наклеенной на него плохой фотографией Валерия Баринова. Пришла очень тяжелая весть – Валерия Баринова арестовали. И как-то само собой получилось, мы все участники, а были люди совершенно разных вероисповеданий, мы – все равно, католики, протестанты, православные, иудеи, мусульмане – мы все вдруг стали молиться за освобождение, за вызволение Валерия из неволи. После этого по предложению директора Кестон колледжа священника Майкла Бурдо мы тут же основали фонд поддержки Валерия Баринова. И вот Лорна как раз очень большую роль играла в организации этого фонда. И таким образом, этот день навсегда остался в памяти. Но что интересно, что там же, в Кестон колледже, в который я, в общем, хотя и член совета, я туда езжу редко, но я узнал и об освобождении Баринова. Вот такое совпадение было, радостная была весть такая – Баринов освобожден. Честно говоря, когда он арестован был, то это, ну, тяжелая весть, но мы этому поверили. А вот когда он был освобожден – даже не верилось как-то сразу. Да-да, говорили, вот освобожден. Может быть, так сказать, и мы, наши протесты, наши петиции все-таки какую-то в этом роль сыграли.

Сева: Известно, что английская компания Jubilee направила петицию советскому правительству, которую подписало более 250 парламентариев наших, тружеников Большого Бена. Говорят, что такого количества подписей ни на одной бумаге в последние годы не собирали. Валера, мы вас очень рады видеть у нас в гостях и так далее. Но, естественно, вам могут люди, которым не всё понятно с вашим отъездом, задать жесткий вопрос: если вы так заботитесь и печетесь о своем народе, то почему вы здесь, а не там?

В.Б.: Ну, как только я освободился из мест, не столь отдаленных...

А.Л.: Вы хотите сказать: вас освободили... как только...

В.Б.: Да, как только меня освободили...

А.Л.: Самому освободиться очень трудно оттуда.

В.Б.: Я сразу же организовал христианский молодежный центр в Гатчине, это недалеко от Ленинграда, и так дело пошло хорошо. Ну и думаю: действительно, перестройка, гласность... А может быть, дай бог еще раз попытаться попросить разрешение у Михаила Сергеевича Горбачева на то, чтобы все-таки предоставили возможность работать, продолжать деятельность с религиозной рок-группой «Трубный зов». И я, естественно, поспешил написать это обращение, открытое обращение. Я приблизительно написал так, что хочу продолжить свою деятельность, моя деятельность поможет вашей политике оздоровления общества, потому что всякий верующий человек становится полезным человеком, прекрасным человеком, он лучше становится. А, естественно, и страна лучше. Вот. Но оговорку такую сделал: ежели моя работа идеологически неприемлема советским строем, то прошу вас дать мне разрешение на выезд из страны, потому что я хочу воспевать о своем Спасителе в истинной свободе.

Сева: Понятно. И вы надеетесь отсюда работу вести в своем же направлении более успешно?

В.Б.: Да, но я бы хотел вот еще... продолжить немножечко то, что недосказал. И это письмо я не послал прямо Горбачеву. Почему именно Горбачеву я написал? То есть если бы я написал в президиум Верховного Совета СССР, как раньше, то там много людей занимается этими делами. А тут – конкретно Горбачеву, чтобы получить конкретный ответ. И, кстати говоря, я ни одного ответа с президиума Верховного Совета не получил. Я направил его к своим друзьям в Англию. И так получилось, это Божий промысел, что разобрал эту петицию парламент, и Маргарет Тетчер привезла это письмо открытое Михаилу Сергеевичу Горбачеву. Я не знаю, о чем там говорилось, но факт тот, что как только Маргарет Тетчер покинула нашу страну, сразу закрыли наш христианский молодежный центр. И вызвали меня в ОВИР и сказали: вы можете писать заявление на выезд из страны. Я говорю: но у меня нет вызова! «А вам не нужен вызов, вы уезжаете в Израиль». Я, конечно, заявление это написал, но с отдачей документов, то есть там дают анкеты, чтобы заполнить, это уже когда отдаем мы документы, эти анкеты, это уже называется по-настоящему ты сдал анкеты. Я медлил с этим, то есть почему медлил? Все-таки я еще искал ходы какие-то, чтобы официально потрудиться в Советском Союзе. Вот. Я приехал в Москву в продолжение четырех месяцев, к генеральному секретарю евангельских христиан-баптистов Алексею Михайловичу Бычкову, и имел с ним беседу. И он говорит: «Как, ты еще не уехал?» Ну, я говорю: «Вы понимаете, мы русские, я пришел к вам по этому поводу поговорить. Вот мы русские?» – «Да, русские». – «Где нам лучше всего трудиться? Здесь, в Советском Союзе, или там?» – «Ну, понимаешь, вот у меня здесь статья, «Наука и религия» десятый номер за прошлый год, там написано, идет диалог, что в клубах нет аппаратуры, музыкальных инструментов, а в молитвенных домах – навалом. Так вот, на основании этой петиции (вот мне это странно: не на основании Библии, а на основании вот этого... вот этой статьи), значит, лучше всего тебе уехать». То есть это невозможно, не пробить. Ну и я понял, что это был сигнал свыше и понял, что разговор бесполезен.

Сева: Я думаю, что надо напомнить нам, с чего начались все ваши неприятности и деятельность, и проиграть еще один отрывок из «Трубного зова».

ПЕСНЯ

Сева: Валерий, с точки зрения некоторых, рок-н-ролл, в общем, демоническая музыка. И как ее совместить с верой, многим непонятно. Я уверен, многим нашим слушателям тоже, особенно тем, кто не хотят, чтобы рок-н-ролл появлялся на телевидении, все эти длинные волосы, бляхи, напульсники... Как вы это всё дело совмещаете, объясните нам?

В.Б.: Ну, весь вопрос в том... я буду говорить с духовной стороны...

Сева: Правильно.

В.Б.: Весь вопрос в том, что с 1971 года я стал членом церкви евангельских христиан-баптистов на Поклонной горе в Ленинграде. Наблюдая за религиозной деятельностью баптистского молитвенного дома, я пришел к выводу, что советская, как бы, вот этот, системе, они ненавидят эту церковь. Они как бы хотят заглушить. То есть на это работают, я знаю, институты и всё. И что я заметил, почему я делаю такой вывод, что советская власть против церкви? Я заметил, что одаренных проповедников стараются держать где-то в стороне, а бездарные проповедуют. То есть иными словами, власти манипулируют верхушками церкви. И зажимают искренне верующих людей. В результате этого я пришел к выводу, что уверовать могут только старушки и дедушки. Но как принести слово Божье молодежи? Я знал, что основная масса молодежи, если так можно выразиться, заражена рок-музыкой. И поэтому я решил на базе рок-музыки, потому что я сам очень люблю рок, преподнести слово о Христе, слово о Боге. Ну, и это у меня, как видно, получилось, и видно из чего – из реакции КГБ. После этого пошли сильнейшие преследования. Причем, интересно вот отметить, что первый раз, когда меня вызвали к уполномоченному по религиозным делам Кирову Николаю Николаевичу, там присутствовал кэгэбист, и мне был задан... ну, разговор был такой: «Валерий, нормальная группа, всё нормально у вас получается, то есть нам понравилось. Давайте договоримся так: мы вам предоставим концертные залы, пожалуйста. Но не пойте о Боге! Пойте о чем-нибудь другом, о солнце, о луне, о звездах, о любви и так далее». Я говорю: «Понимаете, мы – христиане. У нас другого пути нет. Если нам прославлять, то только прославлять единого Бога, нашего с вами Творца».

Сева: Вы знаете, Валера, мы тут пару недель назад обсуждали книжку московского рок-критика Артема Троицкого. Книжка вышла недавно и была опубликована в Лондоне в издательстве. И там, между прочим, есть такие несколько нелестные строки о вас. И, пользуясь случаем, что вы здесь, я хочу, чтобы вы прямо на них как-то либо отреагировали, либо прояснили нам ситуацию. Вот что пишет Троицкий: «Трубный зов» не был принят в Ленинградский рок-клуб, потому что религиозная пропаганда в стране запрещена, и в баптистской церкви им разрешали выступать, и они там играли. Где-то в районе 1983 года два участника «Трубного зова» были арестованы за переход советско-финской границы. Их работа, по моему мнению, совершенно неинтересна, контакта у меня с ними не было, и мне неизвестны подробности их «миссии». Результат мог бы быть не таким грустным, если б с одной стороны руководство рок-клубом проявило бы гибкость, а с другой стороны, участники «Трубного зова» думали больше о своей аудитории и меньше о скандальной известности на Западе».

А.Л.: Сева, вы забыли отметить, что это перевод Севы Новгородцева.

Сева: Это перевод мой с английского, да, вольный перевод.

В.Б.: Ну, я сразу хотел вот о чем сказать. В рок-клуб я не стал обращаться, потому что я знал, что это бесполезно. И я обратился в самую высшую инстанцию, то есть в президиум Верховного Совета СССР. То есть обратился с тем, чтобы дать понять, что народ тогда получит, ну, будет иметь высокое сознание, высокую культуру, когда они дадут свободу проповеди Евангелие, когда люди будут слышать это слово Божие, примут в свои сердца, и тогда появятся новые прекрасные люди в стране, в которых нуждается наша страна. Но я хотел вот еще о чем сказать. Что, действительно, наш путь был труден, и мы записывали программу подпольно. А вот почему подпольно? Почему все-таки вот такие ходы были? Где-то в начале семидесятых годов мне рассказывали интересную историю, что в Москве христианская группа хотела записать программу свою музыкальную. И – результат налицо. На 44 тысячи была конфискована аппаратура. Следующую мне историю рассказывали, что в Ереване где-то тоже христианская группа собиралась. Но что получилось? Они не успели ничего записать. Одни попали в психбольницу, другие – в тюрьму. Я не буду забираться в дальнюю старь, как говорится. В 1986 году, по-моему, в сентябре, в Таллинне, в одном доме собирались молитвенники – то есть люди, которые молились Богу за свой народ, чтобы Бог благословил народ, чтобы люди стали чище и так далее. Естественно, этот дом был под наблюдением КГБ. Но молодежь – неопытная молодежь – и они решили там вот, собрали инструменты музыкальные, аппаратурку, причем дорогая аппаратурка, и решили записать христианскую программу. И результат: однажды ночью, когда спал тот молодой человек, хозяин этого дома, который записывал эту программу, вдруг он услышал какой-то хлопок на крыше резкий. Он выскочил из дома и увидел большие клубы дыма. Естественно, дом сгорел, и сгорела вся аппаратура на большую сумму денег. Это уже в наши времена. Поэтому, учитывая всё это, мы решили записать программу так, чтобы никто не смог ничего пронюхать. И слава богу, КГБ так и не знает участников этой группы, где находится эта аппаратура. И вот, действительно, и в наши чудеса, я могу так сказать, Христос вчера, сегодня и вовеки тот же. Он, действительно, царь царей, господь господствующих. Всё принадлежит в его руках, и вот это еще одно чудо, которое Бог явил нашей стране – святой православной России.

Сева: Валерий, ведь ваша деятельность музыкой не ограничилась. Вы перед отъездом, я знаю, последние три дня провели все часы, всё свое свободное время с молодыми людьми, с которыми вы работаете.

В.Б.: Да, с моими друзьями.

Сева: Я видел вас, когда вы приехали, совершенно были невыспавшийся, и вы мне сказали: что-то три дня и ночи не спал, надо было использовать время до предела. Вот что это за люди, с кем вы работали? Что это за молодежь?

В.Б.: Ну, во-первых, я хочу сказать: не три дня, а вот после того, как я сдал документы в ОВИР, уже основательно – это четыре месяца, значит, у меня получилось, я действительно постарался работать как можно больше с ребятами, потому что они настолько мне дороги все вот рокеры, все хиппи, с теми, с которыми я конкретно соприкасался. Настолько дороги, что я знал, что как можно больше им передать, больше им опыту духовного, чтоб они не подверглись игу рабства, религиозного рабства, потом, рабства именно свыше, то есть от советской системы. Но они из-под этого рабства, правда, давно вышли. То есть чтобы они дорожили свободой Христовой. И имели чистое понятие о Боге, об Иисусе Христе, о Духе Святом.

Сева: Валерий, мы знаем, что вы прошли через различные преследования во время своей деятельности. Но вот сегодня мы не будем углубляться в подробности всего этого, но скажите: есть ли что-нибудь в вашей памяти, что вам глубоко запало, – может, момент какой-нибудь или два:

В.Б.: Есть несколько впечатлений. Первое впечатление – я никогда не забуду это, когда я начал голодать. Голодать я начал в связи с тем, что я был не согласен с незаконным арестом, с незаконным содержанием под стражей и с предъявленным мне обвинением – незаконным тоже. Вот. Через пять дней мне пришли (вот первые впечатления, плохие впечатления) мне пришли делать, можно сказать, пытку. Пытка заключалась в том, чтобы насильно питать. Значит, через нос... надевают наручники на руки и через нос продергивают шланг. И кормят. Над 23-й день я стал задыхаться, сердце сдавало, сердце болело, я задыхался. И я понял, что моей жене ничего не сообщат и я умру практически не от голода, а от сердечной недостаточности. И я решил голодовку прекратить. То есть, значит, вот первые впечатления – это когда вот эта пытка. Но все-таки я голодовку потом продолжил с суда ну и так далее. Я буду только о впечатлениях говорить.

Следующее впечатление у меня было, когда я попал в лагерь. Лагерь был под названием «Кровавый спец» на Доманике. Я знаю, что сейчас многие доманиковцы, которые там были, слушают меня. Вот. Условия – ужаснейшие. Крысы, клопы, вши. Вши заедают напрочь.

Сева: Это в 1987 году – вши?

В.Б.: Ну не в 1987 году — я попал туда в 1985-м.

Сева: Ну, у меня впечатление такое, что со вшами в первую мировую войну было покончено.

В.Б.: Нет-нет.

А.Л.: Сева, два года для вшей – да это ж ничего.

Л.В.: Я могу вам сказать, что я, сидевший в лагерях при Сталине, вшей там практически не видал. Насчет крыс и клопов – этого у нас было сколько угодно. А вот вшей – не было. Со вшами боролись – всё время прожарка, баня, прожарка. Даже в тюрьмах тогда вшей не было. Очень мне странно, что завелись вши.

В.Б.: Ну, я бы хотел сказать о чем – что здесь первое вот впечатление, что это действительно был ад какой-то. То есть когда меня жена первый раз посетила, она спросила: «Валера, как?» «А вот примерно так вот – помнишь, как твой батя, который пил, буянил сильно, как это было страшно?» Потому что я тоже это пережил, у меня дядя был алкоголик, гонял, и из-под топора убегал. Так вот это примерно все такие дяди и все такие папы. То есть ужас один! Вот это первое мое впечатление. Причем год я просидел в тюрьме КГБ, во внутренней тюрьме КГБ на Литейном проспекте – ну это был просто рай для меня.

Ну, следующая была трудность – это когда была мне проверка. Естественно, меня кинули в этот «Кровавый спец» только с одним условием – чтобы руками преступников меня там убить. Но преступники меня полюбили, радовались, многие уверовали. Конечно, я прошел через испытания. И вот я никогда не забуду, когда я был – месяц меня испытывали в штрафном изоляторе.

Сева: Как это – испытывали?

В.Б.: Ну, испытывали – это примерно: колотят до тех пор, пока ты не уйдешь в другую камеру. И я потом узнал, что администрация кому-то сказала, что я, якобы, подсадная утка от КГБ. Понимаете? Но, продержав вот это... Да, и первое впечатление у меня такое: Господи, скорей бы сознание потерять – и к тебе. Но интересно, что слово Божие меня коснулось вот такое, что: Валера, не бойся, сверх силы я тебе испытание не дам. И я успокоился. И в конце этой проверки меня ребята поздравили и сказали: Валера, никто к тебе никогда претензий больше не предъявит.

Сева: Вы забыли сказать, что у вас ребра были во время этой проверки сломаны.

В.Б.: Да, ребра переломаны. И еще вот последнее. Это было в предпасхальные дни, в Страстную неделю. Я валялся две недели с плевритом с обеих сторон, с большой температурой, в бреду, даже сознание терял. И был приказ от администрации, чтоб ко мне врачей не допускать. Но, как говорится, мир не без добрых людей, всё-таки нашлись люди, которые меня вытащили из этой камеры – это вот и доктору спасибо, и ДПНК. Вот. И теперь вот я на свободе, радуюсь и уже не то что вышел из-под черной колючей проволоки, но и из-под красной, слава богу.

Л.В.: Можно я расшифрую ДПНК? Так вот, лагерники старые они вот так говорят: ДПНК, КМЧ. ДПНК – дежурный помощник начальника колонии.

Сева: Но мне кажется, лучшей иллюстрацией к Валериному рассказу будет его собственная композиция под названием «Голгофа».

ПЕСНЯ

Сева: Композиция «Голгофа». Итак, у нас в студии Лорна Бурдо, которая написала книгу о Валерии Баринове. Собственно, из этой книги многие на Западе впервые о Валерии Баринове услышали, и я сам почерпнул массу информации. Лорна, расскажите, как книга вообще рождалась, как у нее замысел появился такой?

Л.Б.: Я встретилась с Валерием, когда училась в Ленинградском университете десять лет тому назад. Это было в молитвенном доме баптистов на Поклонной горе. И он сказал, что хотел бы создать христианскую рок-группу. А я не верила, что это возможно. Но он пригласил меня в клуб «Луноход» на Троицком поле, и я увидела, как Валерий работал с трудными подростками, хулиганами, наркоманами. И я поверила в его талант. И когда он написал программу «Трубный зов», я перевела текст на английский язык вместе с подругой-англичанкой, которая лучше меня знала русский. Потом я вернулась в Англию и продолжала поддерживать с ним связь. И в Кестон колледже, где я работала, уже было очень много материалов о Баринове и его группе. И потом вы, Сева, если помните, сделали передачу о Баринове. И интерес к нему в Англии всё возрастал. И так как я его знала лично, мне пришло в голову написать книгу. И потом Валерия арестовали, мы создали фонд поддержки Баринова, и я старалась всё время помогать Тане и всей семье. Очень счастлива, конечно, что они сейчас с нами, хотя жаль, что такой человек, как Валерий, должен был быть уехать из России навсегда. Но бог даст, всё-таки, что не навсегда.

В.Б.: Я думаю, что еще приедем с программой «Трубный зов». Потому что мы сейчас живем во времена Горбачева Михаила Сергеевича. А он, кстати говоря, не только меченный на голове, но он мечен на Библии – это тот царь, при котором сейчас должна быть свобода, должна быть гласность. Я знаю, что противостоит вся система советская, но Бог даст ему эту власть.

Сева: Валера, если уж вы Библию цитируете, скажите, откуда такая цитата, мне это тоже интересно почитать?

В.Б.: Ну, во-первых, почитайте пророка Даниила, 12 глава, где написано: в последние дни восстанет великий князь Михаил, который встанет за сынов народа моего. И мы видим: евреи уезжают в Израиль, освобождаются из тюрем, из психиатрии. Это просто слава Богу за такого царя. И мы все верующие в Советском Союзе, мы молимся серьезно за него, потому что он наша сейчас опора, данная нам Богом. Еще есть место в Откровении Иоанна Богослова, глава 17, где сказано, что шестой царь, пять пали, а шестой есть, и шестой является Горбачев. Почему он есть, почему те пали? Да потому что те пали, те жили не для народа, а для своей показухи, для своей славы. А этот действительно старается для народа жить, я верю этому. И вот я еще что хотел отметить. А другой еще не пришел. И когда придет – недолго ему быть. То есть седьмой после Горбачева придет – это будет такая метла. И настанут великие времена. И он приготовит путь антихристу. Но мы, конечно, не антихриста ждем, а Христа, поэтому я молюсь за Горбачева тоже и верю, что это будет.

Сева: Валера, можно вам личный вопрос задать?

В.Б.: Пожалуйста.

Сева: Вот вы приехали в Англию. У людей, конечно, возникают, естественно, вопросы: ведь с вами семья, двое дочерей. Надо же, знаете, как-то ведь – понятно, духовные вопросы и всё такое прочее – надо как-то жить, как-то питаться, крышу над головой. Вам, ну, знаете сами – за сорок уже, 42 года вам. Как вы видите себе будущее?

В.Б.: Вы знаете, я отдал себя Господу еще в 1967 году, в январе. Отдал сердце, стал самым счастливым. Бог меня вёл. И сейчас он меня поставил на миссию – свидетельствовать о пришествии Христа, втором пришествии Христа за нами, за теми, кто его ждет, и о конце света. То есть я миссионер, а миссионеры – они не ищут легкой жизни, легкого пути, а идут туда, куда Бог направляет. Я, например, по своему плоскому уму, думал, что лучше бы в моей стране остаться. Но Бог вывел меня, значит, он лучше знает, я ему доверяю. А раз вывел, как мы с детьми смеемся, может быть, коробки еще прихватим, чтобы там жить, да миску – за похлебкой стоять. Но, вы знаете, совершенно иная картина, не так, как нас там травят. И мне так жалко свой народ, и хочется сказать всем моим друзьям: девчонки, ребята, не верьте этому, это всё не так. Положитесь на Бога, понимаете? Он даст истинную картину всего.

Сева: Да, Валера...

А.Л.: У Валерия седьмого декабря есть еще одна возможность написать еще одно письмо Михаилу Горбачеву. Может быть, Маргарет Тэтчер тоже ему покажет это письмо.

Сева: Я знаю, что у Валерия на подходе день рождения шестого числа – вот эту дату мы знаем.

А.Л.: Валерий, я хочу немножко отвлечься от этой темы. Мне, как человеку, имеющему отношение к музыкальным программам, к музыке, очень интересно знать: каким образом вам удалось создать такую качественную запись? Ведь запись, судя по всему, многодорожечная, многоканальная. Как вообще, в двух словах, вы работали над этим?

В.Б.: Ну мы работали, во-первых, секретно, в различных местах. И не все вместе, а поочередно записывались на многоканальной системе. Нас снабдили аппаратурой подпольные христианские организации. А всем руководил Господь Бог. Вот почему всё так и получилось.

Сева: Так что техника современная многоканальная помогла.

В.Б.: Совершенно верно.

Сева: Причем чем дальше техника развивается, тем возможности индивидуальных записей усиливаются.

А.Л.: Валерий, а в связи с этим еще один вопрос. Ведь мы слышали «Трубный зов», ваше религиозное произведение, и по-русски, и по-английски. Как вам удалось по-английски всё это так складно положить?

В.Б.: Как-то Бог вот сделал, что Лорна приехала, перевела и так далее. Потом я хочу вот еще что сказать. Ту программу мы сделали подпольно, и сейчас я намечаю сделать «Трубный зов-2», «Трубный зов-3» и так далее.

Сева: И вот в этом месте, дорогие друзья, мы должны с вами проститься. И закончим мы сегодняшнюю передачу еще одним отрывком из «Трубного зова», который называется «Он идёт».

ПЕСНЯ

<< возврат

 

пишите Севе Новгородцеву:[email protected] | вебмастер: [email protected] | аудиозаписи публикуются с разрешения Русской службы Би-би-си | сайт seva.ru не связан с Русской службой Би-би-си
seva.ru © 1998-2024