 |
СЕ-НО:БЛОГ |
|
СЕ-НО:БЛОГ |
Болгарский уран
Мы повстречались на лесной дороге. Стекавший с горы ручей здесь разливался, образовывая болотце. Упитанный мужчина средних лет смешно поднимал ноги, пытаясь не вступить в размокшую глину. Он обратился к нам на болгарском.
«Только English или русский» – ответили мы ему. «А! – обрадовался встречный, - вы русские!» и принялся рассказывать о себе, как человек, который истосковался по общению.
Он уже на пенсии, получает 250 евро в месяц, половину денег тратит на своих кошек. Их у него 40. Где они живут? «У меня большая хижа, 60 комнат».
Болгарское слово «хижа» (сходное с русским «хижина») – это горный приют для защиты от непогоды для пастухов или альпинистов в горной местности, вдали от городов или сел. Обычно это маленький домик в одну-две комнаты. А тут – 60.
То, что наш новый знакомый называл словом «хижа» оказалось большим зданием в лесу. Это – бывший санаторий для шахтеров, но шахтеров не простых. Эти люди добывали уран.
Говорю в прошедшем времени, потому что в 1992 году решением правительства вся добыча урана была прекращена. К тому моменту Болгария была на четвертом месте в мире и производила 645 тонн радиоактивного металла в год.
На 48 шахтах работало 13 тысяч человек, еще 30 шахт были в разработке. Обогатительные комбинаты в Бухово (под Софией) и в Елешнице (близ Банско) производили концентрат, так называемый «желтый кек», для отправки в СССР.
В нашей местности часто повторяют историю о том, как грузовик вез урановую руду из горной добычи в Герзовице (под Смоляном), а за грузовиком ехали инспекторы со счетчиком Гейгера и замеряли радиацию. В районе горных озер радиация со счетчиков исчезла. Пропала.
Владельцы местных гостиниц охотно пересказывают эту историю в своих рекламных брошюрах, как пример необычайных лечебных свойств климата этого края.
Инспекторы со счетчиками ездили не напрасно – радиоактивной грязи было много. Мне удалось найти доклад группы физиков Софийского университета и Болгарского Института ядерных исследований, составленный в 1991 году, где подробно описана национальная картина радиационного заражения. На основании этого доклада и приняли решение об прекращении добычи урана.
Логика событий понятна – Советский Союз распался, секретность снята, политического давления больше нет. Нет гонки вооружений, нет спроса на «желтый кек». Пора приводить болгарское Отечество в порядок.
Первыми урановые руды тут обнаружили немецкие геологи в 1938 году, но добывать уран начали только после войны в 1947-м в обстановке строжайшей секретности.
Процесс трудоемкий, хлопотный. В руде содержится не больше одного процента урана, а чаще всего - еще меньше. Руду дробят, потом гидрометаллургическим способом получают из нее концентрат, порошок желтого цвета.
Остаются отходы. Они радиоактивны букетом излучений тория, урана, радия.
Вспоминается тут Маяковский, его стихотворение «Разговор с фининспектором о поэзии».
Поэзия – та же добыча радия.
В грамм – добыча, в год – труды
Изводишь единого слова ради
Тысячи тонн словесной руды
Напечатано в 1926 году. Поэт явно смотрел в ядерное будущее.
В 1960-е годы появился метод «подземного выщелачивания». Внешне все выглядит элегантно. Над месторождением бурят узкие скважины, в них подают воду под большим давлением для гидроразрыва пласта. В образовавшиеся подземные трещины подают раствор серной кислоты, он выходит на поверхность и подается в экстрактор.
Нет ни взрывов, ни шума, ни грохочущих грузовиков с породой. Есть, однако, другое – утечка радиоактивной жидкости, которая постепенно проникает в почвенные воды и отравляет все вокруг, прочно и надолго.
Радиацию часто называют «безмолвным убийцей», она невидима, не имеет ни запаха, ни вкуса. Думаю, что у болгарских шахтеров возникали проблемы со здоровьем, во всяком случае наш лесной санаторий для чего то построили.
За прошедшие почти четверть века здание обветшало, достигло стадии полураспада. Стены потрескались, оконные рамы выпали, крыша протекла.
В голове невольно возникают картины былого величия: СССР, как оплот против мирового империализма. Ядерные боеголовки ракет. Атомные электростанции. Уран и плутоний. «Желтый кек» из братской Болгарии.
Лесная лечебница для рабочих.
Базис развалился, а надстройка осталась как бы в воздухе висеть. Из всей цепи остался лишь лесной призрак бывшей здравницы. Ведомство, которому она подчинялась, исчезло.
Тот, кто был когда то директором, так там и остался. Своими руками что то чинит, латает.
Попрежнему крепко стоят зеленые железные ворота в стиле воинской части 70-х годов, как и раньше, ровно гудит трансформатор в отдельном здании подстанции
В глухом бору бродят кошки, лают сторожевые собаки. Ветераны сюда не приезжают. Говорят, уже и не осталось никого.
А как же наш знакомый? Он ведь тоже из горнодобытчиков?
Местные мужики рукой машут: «а он,- говорят, - в шахту никогда и не спускался».
