ПРЕССА

Сева, Сева Новгородцев, город Лондон, Би-би-си

<< к списку статей

Т.Мамаева, "Время и деньги" (Казань), 8 июня


Все было очень просто: только заикнулась земляку, работающему на Би-би-си Равилю Бухараеву, что хотела бы взять интервью у Новгородцева, как в почте уже появилось письмо от Севы. Назвал лондонский телефон, по которому можно позвонить. Назначил время. Вот так, без снобизма и выпендрежа, работают настоящие “звезды”. Дозвонилась, поговорили, что получилось, прочтете ниже. А пока - немного биографии героя, легендарного ведущего русской службы, чей голос в радиопередачах из Лондона многие годы был для нас глотком свободы и надежды.

“Родился 9 июля 1940 года в Ленинграде (Проспект Стачек, 9) в семье капитана дальнего плавания (в то время - заместителя начальника Балтийского пароходства). Во время войны эвакуировался с матерью в Курганскую область, в зерносовхоз. Отец воевал на Ленинградском фронте. В 1949 году у отца были крупные неприятности, он перешел в Эстонское пароходство рядовым диспетчером, мы переехали в Таллин. В школе занимался фотографией, окончил курсы горнистов-барабанщиков в Доме пионеров, ходил в драмкружки. В 1954 году получил первую премию на Эстонском конкурсе талантов. В 1957 поступал в московские театральные институты (им. Щукина и Щепкина), был очень удручен неудачей. По совету отца в то же лето поступил в ЛВИМУ (Ленинградское высшее инженерное морское училище им. адмирала Макарова) на судоводительский факультет.

С 1959 года - в училищном духовом оркестре (кларнет) и джазе (тенор-саксофон). С 1962 года - в Ленинградском джаз-октете, регулярно появлявшемся в молодежной телепередаче. После распределения попал в Эстонское пароходство (без загранвизы). С весны 1963 года - 4-й, а потом 3-й помощник (теплоходы “Кейла”, “Верхоянск”), более года плавал в Европу. Весной 1964-го во время длительного отпуска в Ленинграде (у Давида Голощекина) получил предложение работать в Ленконцерте. С большим трудом ушел с флота, поехал на гастроли аккомпанировать эстрадному певцу. В 1965-м (вместе с Д. Голощекиным) попал в джаз-оркестр Иосифа Вайнштейна, который до того ходил слушать много лет. 18 ноября 1975 года покинул Отечество. Австрия, потом Италия, случайная встреча (в курортном городке Остия под Римом) с Алексеем Леонидовым , который сагитировал пойти на Би-би-си. В Риме был вовлечен в христианскую работу, изучал научный креационизм, крестился. В начале 1977 года перебрался в Лондон”. (Из автобиографии Севы Новгородцева).

- Сева, последнее время несколько ваших передач закрыли. А почему именно “БиБиСева” уцелела?

- “БиБиСева” - флагманская программа, зачем же ее закрывать? Если несколько моих программ закрыли, то это не из-за того, что против меня ведется какая-то кампания, а потому, что с точки зрения руководства и редакторов они себя изжили во времени. Можно соглашаться или нет, но причины таковы.

- Закрытые программы жалко?

- Нет, мне ничего не жалко. Музыкальные программы я писал 26 лет с огромным трудом каждый день. Мне жалко людей, которым этих программ не хватает. Например, “Севаоборот” - такой передачи больше нет и не предвидится.

“Я искренне преклонялся перед радио, которое английское Би-би-си делало для внутреннего потребления. Особенно нравились раскованные и остроумно-культурные разговорные передачи. Кроме того, давно было понятно, что на русской службе самое интересное место - это не студия, а столовая. Там рассказывали настоящее, из жизни. В начале 1987-го меня вызвал глава Службы, Барри Холланд. В эфире образовалась дырка, не хочу ли я заполнить ее музыкой. В ответ я изложил ему давно заготовленную идею, со ссылкой на большое Би-би-си. “Гм! - ответил Барри, - надо подумать!” Потом была учебная поездка в Broadcasting House на известную разговорную передачу Start The Week, небольшие интриги по поводу названия, были сделаны три пилота и, наконец, 7 ноября 1987 года в эфир вышел первый “Севаоборот”. ( Из автобиографии Севы Новгородцева).

- А новые проекты есть?

- Мне бы с существующими справиться. Для того, чтобы каждый день делать час прямого эфира, надо иметь много нервов и мускулов. Так что новые проекты я не ищу. Эти бы тянуть беспрепятственно.

- Сева, вас называют “рокер со стажем”. Это что - мироощущение, стиль жизни, философия, что это такое?

- Понимаете, я в прошлом музыкант. И музыкантом по мышлению остался. А музыкант отличается от критика тем, что то, что он делает, словами невыразимо. Музыка потом уже оформляется в слова, и когда она в слова оформилась, она мертва. В это время ее уже нет. Это касается не только музыки. Я как-то слушал интервью одного кинорежиссера. И когда его попросили определить философию картины, он сказал, что никакой философии нет, он просто картину снимал. А потом ходил и лет пять всем объяснял, какую философию имел в виду. Когда взялся за следующую картину, то подумал: а какая же у нее философия? И ничего не стало получаться. Потому есть сознание, а есть подсознание. Подсознание - это мощный инструмент, а сознание только оформляет, что подсознание выдало.

- Как вы полагаете с позиции опыта, что важнее - слова или музыка?

- Мое слово о музыке, оно было и не только о музыке. Но не это главное, это было ненавязчивое нравоучение и развлечение для людей, которые задыхались в застойной советской системе. Мой главный принцип заключался в том, чтобы всем нам было весело и интересно. Конечно, я и о музыке говорил. Сейчас придерживаюсь того же принципа.

- За те годы, что вы работаете на Би-би-си, ваша аудитория меняется?

- Она на время просто пропала, потому что у нас не было выхода на Россию. Короткие волны прекратили существование, только сейчас, с развитием Интернета, публика начинает нас повсеместно слушать. Мы получили в Москве частоту, не знаю, надолго или нет, но понемногу начинаем людей цеплять. Вещаем еще на средних волнах вокруг Екатеринбурга и Питера. Этого, конечно, совершенно недостаточно: качество материла, которое передает Би-би-си, заслуживает большей аудитории.

- Я прочла стихи Иртеньева, посвященные вам, где есть такие строчки: “Правильно, Сева, вы свалили тогда за бугор”. Действительно, правильно?

- Конечно, правильно, но я не удовольствия искал, а отрицал ту грустную действительность, в которой жить не хотелось. И с этой точки заграница, конечно же, подняла планку и все такое прочее. Но так сложилась работа, что я не просто не забывал - я активно работал на то, что оставил позади себя. Я старался как мог помочь людям. За 30 лет там что-то такое сколотилось.

- Как вам сегодняшняя российская жизнь?

- С одной стороны - грустно, если смотреть на большие политические структуры, которые по вертикали власти тянут за собой не самые высокие, а средние и низкие. Так что происходит поляризация власти не в лучшую сторону. С другой стороны - при некоторых политических ограничениях экономическая свобода в стране все-таки есть. Я всегда говорил и сейчас повторю, что у меня есть надежда на малый и средний бизнес, потому что денежная масса и объем экономики среднего бизнеса сравнимы уже с государственным. И эта энергия рано или поздно постучит в двери власти.

- Безусловно. Теперь бы мне хотелось поговорить об Англии. Лондон такой же, как был 30 лет назад, или поменялся?

- Поменялся во многом. Во-первых, англичане научились пить тонкие вина и есть вкусную континентальную еду, потому что это была пуританская страна, которая пила горькое пиво, а заедала Бог знает чем. Англичане стали белее цивилизованными, во-вторых, - в Лондон понаехала куча иностранцев. Их здесь сейчас около 60 процентов. Поэтому любой эмигрант чувствует себя более-менее в своей тарелке, когда вокруг звучит около 130 языков. В-третьих, раньше никто не был вооружен. Вооружение полицейского составлял свисток. А сейчас уже появились полицейские с пистолетами. Бандитская молодежь за револьверы взялась, бывает, что банды воюют и стреляют друг в друга, чего раньше, конечно же, не было. Об этом даже не слыхали. Так что непорочный английский образ жизни потихоньку разъедается.

“Я всегда считался человеком хорошо воспитанным. До шестнадцати лет не умел ругаться матом, когда другие ругались - я краснел. Всегда уступал место в автобусе. Здоровался со всеми первым. Но в английской жизни оказалось, что я почти хам. Мог оставить стульчак в туалете в верхнем положении, оставить после ужина посуду на столе, не предложив ее помыть, в гостях, увлекшись разговором, ненадолго упустить из поля внимания свою даму. Пришлось с новыми словами и понятиями приобретать и новые манеры”. (Из автобиографии Севы Новгородцева)

- А русские такие же, какими были 30 лет назад?

- Русских 30 лет назад было 8 человек, ну, может быть, 108, одним словом, малое число. Это были остатки царской эмиграции, чуть-чуть тех, что попали в войну, и третья волна эмиграции в небольшом количестве. А сейчас их чуть ли не 400 тысяч, уже продавцов с русским языком нанимают в дорогих магазинах.

- А отношение к русским меняется?

- Оно менялось по синусоиде. Сначала это был люди загадочные, люди, угнетенные советской властью, потом была полоса, когда все русские воспринимались как мафиози. Русских бизнесменов считают богатыми людьми и за их деньгами гоняются. Но поскольку есть эмигранты еще похуже наших, например, из африканских стран, мы еще не худший вариант. Так что к нам относятся еще более-менее терпимо.

- Гибель Литвиненко как-то повлияла на отношение к русским?

- Конечно, но не на отношение к русским, а на отношение к российскому правительству. Оно почему-то в последнее время предпринимает все усилия, чтобы показать себя с наихудшей стороны. И у него это очень получается. Литвиненко, Грузия, Эстония - это все одна цепь.

- С нашими эмигрантами, например с Березовским, вы общаетесь?

- С Березовским встречался дважды по работе, брал у него интервью и виделся на юбилее какого-то журнала. Не более того. Но есть масса других, более приличных людей, которые что-то издают в Лондоне, открывают картинные галереи, организовывают концерты. Меня как свадебного генерала часто приглашают на эти мероприятия.

- Ходите?

- На кое-что хожу, на кое-что нет.

- Если посмотреть из Лондона на музыкальную жизнь в России, что сейчас происходит с рок-культурой в нашей стране?

- Не надо ее отделять от жизни: какая жизнь, такая и культура. Музыкант должен петь о том, что знает, но поскольку жизнь принижена, огрублена, то такие и песни. И такой дух в музыке. Конечно, ни о каком высоком порыве говорить не приходится. Есть масса способных музыкантов, но все это вторично.

- Кто вам все-таки интересен?

- Я классиков люблю - Гребенщикова, Макаревича. Из последних мне нравилась “Ума Турман”.

- А вообще, какую музыку вы сейчас предпочитаете слушать?

- Я наконец дозрел до того, что могу слушать то, что захочу. Я музыку не слушаю, я ее или играю, или пою. Играю я на флейте по утрам упрощенную классику, иногда с пластинкой “минус один”. У меня довольно приличная флейта, я упражняюсь каждый день, чтобы добиться гладкости звука. Инструмент дьявольский - конечно, это довольно трудно. А хожу я со своим караоке и пою либо Фрэнка Синатру до 1943 года, когда он был молодой и пел сладким голосом. Люблю период сороковых-пятидесятых годов, когда музыка была смешной, очень обаятельной и в каждой песне была поэтическая находка. Это мое отдохновение для души, плюс развиваю голос и за эти семь лет накачал связки более-менее прилично, что помогает в работе.

- Вы собираетесь концертировать?

- Ни в коем случае, я пою для себя, и если меня кто-то слышит, стараюсь перейти на другую сторону улицы. Иногда, правда, случается. У меня, например, были выступления перед студентами в университетах. Студенческий совет приглашает рассказать байки про Би-би-си, а у меня есть песня такая шуточная, я достаю гитару и пою.

- Вы не можете сейчас вспомнить самую смешную оговорку, которая была у вас в эфире?

- Например, была опечатка, которую мы прочли - “советское урководство”. Или был такой Киссинджер, который все время ездил со своей миссией, и кто-то однажды сказал “киссия миссинджера”. За время работы была масса смешных вещей.

- На ваш взгляд, какое самое большое достижение в вашей жизни?

- Наверное, я посеял что-то среднеразумное и средневечное. Я об этом говорю, потому что музыкальные программы давно не делаю, они прекратили свое существование четыре года назад, а люди, которым это все небезразлично, за меня все собирают в кучи и собираются издавать тремя томами. Это уже принадлежит народу, это уже не я. Я издал свои программы двумя томами, но материал есть на все десять томов. Это все делают активисты моего веб-сайта.

“В начале ноября 2004, поутру, пришло письмо с красивой красной печатью на конверте. Из канцелярии премьер-министра на Даунинг-стрит, 10. Я осторожно взрезал его ножичком. С первого раза ничего не понял. Как я отнесусь к выдвижению на награду? Какую награду? Побежал на кухню с изменившимся лицом, Ольга (жена. - Прим. авт.), даже напугалась. Письмо было строго конфиденциальное, никому ни слова. Мы и молчали как две рыбы, пока почти два месяца спустя, на Виргинских островах, из соседнего дома не раздался громовой голос cоседа Клиффорда: "Сибил! Телефон! Лондон, Англия!" Звонил Алексей Леонидов, поздравлял. В предновогодний день 2005-го все крупные газеты напечатали наградной список, где он нашел знакомую фамилию.

Потом еще много бумаг приходило - редкой красоты наградной титул с подписью Королевы (где меня назвали beloved - возлюбленный), приглашение в Букингемский дворец на 27 апреля, особые лиловые пропуска на машину, а также сообщение о том, что будущий орден можно страховать на сумму в 45 фунтов стерлингов. События того дня словами не расскажешь, но, слава Богу, был у дворца Сергей Панцирев и две телебригады. Их картинки можно посмотреть на нашем сайте.

История награды до сих пор покрыта туманом. Кто-то номинировал, а кто - не знаю (отзовись, благодетель!). Говорят, лет пять шла проверка. Знаю, что писали письма двум Главам Русской Службы (за это время их сменилось три), они мне потом в этом признались. Всем говорю и здесь еще раз повторю: наградили не меня, а всех нас. Дело вместе делали”. (Из автобиографии Севы Новгородцева.)

<< к списку статей

 

пишите Севе Новгородцеву:[email protected] | вебмастер: [email protected] | аудиозаписи публикуются с разрешения Русской службы Би-би-си | сайт seva.ru не связан с Русской службой Би-би-си
seva.ru © 1998-2024