СЕВАОБОРОТ

Слушайте эту передачу:

 mp3

Читайте также:

27 сентября 2003: О жизни в Африке. Леонид Владимиров - по телефону из Хорватии

Гость: Андрей Бекетов, корреспондент Русской службы Би-би-си

Сева: Добрый вечер! Вы, господа, марксизма уже не изучаете, как мы когда-то в молодости вынуждены были делать регулярно по два-три раза в год: на курсы нас загоняли. Так что шутка про три составляющие "Севаоборота" просвистит у вас мимо ушей. Тем не менее, у "Севаоборота" есть те самые три источника и три составных части, одна из которых отсутствует физически, но присутствует виртуально. Я надеюсь, что Леонид Владимирович находится на линии и нас слышит. Здравствуйте, Леонид Владимирович!

Леонид Владимиров: Добрый вечер!

Сева: Где же это вы находитесь? Мы знаем, что вы уехали по направлению куда-то к югу Европы, но где же вы находитесь?

Л.В.: Всю эту неделю я живу в новом, молодом, независимом государстве с новой валютой и даже новым государственным языком. Страна эта молодая и не только потому, что провозгласила независимость каких-то двенадцать лет назад, но и по среднему возрасту населения - здесь много детей, много рослой и красивой молодежи, улицы буквально запружены автомашинами, как сказали бы в России, сплошь иномарками, только здесь понятия "иномарка" нет и быть не может за отсутствием пока собственной автопромышленности. Может быть, вы догадались, что я нахожусь в Хорватии. в 1990 году страна отделилась от Югославии, в которую входила с 1918 года, а до того 900 лет была частью Венгрии, почти сто лет в Хорватию внедряли язык, вежливо названный "сербохорватским", но по Конституции 1990 года государственным языком объявлен хорватский, который действительно отличается от сербохорватского в хорватскую сторону. А новая валюта называется "куна" и составляет чуть больше седьмой части доллара. Итак, молодая страна, быстро развивающаяся, с огромным размахом строительства, рыболовства, промышленности и процветающей туристской отраслью. Но вот на небольшом островке Колачеп, возле Долмацкого побережья набрел я на махонькую церквушку на склоне лесистого холма. Колокольня в три колокола: два в ряд и один над ними. Висят эти одинаковые небольшие колокола в сквозных отверстиях плоской стены, поднятой над церковными вратами. Где же еще видел я такой выразительный архитектурный прием? Ну, конечно, так ведь сделана колокольня Ивана Великого в Кремле. Смотрю, маленькая памятная дощечка у входа. Написано: "925-1925" - тысяча лет. Но что тысяча... Дворец Диоклетиана в городе Сплит стоит больше 17 веков. Диоклетиан, конечно, был римским императором, но, оказывается, хорватом по происхождению, как еще и пять других римских императоров. Вот тебе и молодая страна! Рядом с современными гостиницами, дискотеками и супермаркетами остатки славянских задруг, появившихся где-то в шестом веке, славянская глагольная письменность еще не ставшая кириллицей, но принесенная сюда братьями Кириллом и Мефодием из Салоник. Сегодня в Хорватии шрифт латинский, но если в автобусе написано: "Drzite se za rukohvaty", а в рекламе гостиницы сказано: "Gostoprimstvo i sigurnost okruzuje vas u nasem hotelu", то нам с вами, понятно, словарь не очень нужен. Здесь, как сегодня во многих странах, полно туристов из России. Мы с ними постоянно занимались славянской лингвистикой, наперебой отгадывая значение хорватских слов. Впрочем, увидели мы здесь на стене модное нынче в России словечко "otpad" и не сразу выяснили, что это по-хорватски "отбросы". Ну, вот, хороша страна Хорватия, очень жалко уезжать.

Сева: Спасибо, Леонид Владимирович! Ждем вас здесь снова в Лондоне.

Л.В.: Обязательно приеду, расскажу еще очень-очень немало. Страна действительно поразительно интересная!

Сева: Но насчет Диоклетиана, вы меня, конечно, удивили.

Л.В.: Я и сам удивился. Не знал, что шесть римских императоров были хорватами.

Сева: Счастливо, Леонид Владимирович. До встречи в Лондоне.

Л.В.: Всего вам доброго!

Сева: А теперь вернемся в физическое наше состояние. Мы сидим здесь втроем, а третий-наш гость, наш коллега по Би-би-си Андрей Бекетов. Добрый вечер! Добро пожаловать!

Андрей Бекетов: Добрый вечер! Спасибо!

Сева: Вы у нас были недавно на передаче, но в первый раз появились здесь в 1990 году, когда "Севаоборот" был молодым институтом, и тогда вы появились в ореоле какой-то романтической истории. Короче говоря, я расспрашивать вас подробно на эту тему не мог, свежи были раны, но ваше путешествие из Африки сюда в Англию были сопряжены с приключениями почти романического плана.

А.Б.: Да я бы сказал, почти в духе истории про Джеймса Бонда, потому что это был последний год советской власти, последний год Советского Союза, последний год того, что многое в той жизни диктовалось спецслужбами и последний год, когда можно было, как тогда говорили, скрыться на Западе. Буквально через несколько месяцев ничего этого не стало, путешествовать стало легко, но политического убежища я не просил, а приехал прямо сюда и первым делом пришел к Севе узнать, нельзя ли здесь подработать, нельзя ли мне применить мои журналистские знания...

Сева: А что я сказал?

А.Б.: Сева меня выслушал, заинтересовался, сказал, что человек свежий, только что из Африки, пусть поделится своими впечатлениями, пока они не исчезли и не ослабели. Ну, вот прошли тринадцать лет и, по-моему, я оставил свое сердце в Африке, до сих пор я скучаю по этому континенту, вспоминаю его и мне просто скучно без Африки. Вы знаете, здесь в Лондоне африканцев много, но они совсем другие. Когда человек у себя дома, когда он раскован, свободен, когда он не обязан чем-то гостям, сдержанностью поведения, он совсем иначе себя ведет. В Африке буквально с первых минут вы прилетаете в какой-нибудь аэропорт, садитесь в такси, а таксист просто танцует, он ведет машину, но он пританцовывает, слушая музыку, делится с вами слухами. Все люди преисполнены оптимизма. Я был в одной хижине, где все хозяйство это лампа или какая-то циновка на полу и все. Люди живут счастливо, ничего не зарабатывают, не платят налогов, танцуют, поют, может быть, умирают от голода, но не теряют удовольствия к жизни.

Татьяна Берг: Я с вами совершенно согласна. Я мало бывала в Африке, раза три-четыре всего, но у меня такое же ощущение. Когда мы были в Гамбии, ее еще называют "страной улыбающихся людей", и это одна из самых бедных стран в мире, но люди там с голода не умирают, голодно живут, бедно... Так вот, все время у нас было ощущение веселья и добродушия. Мы ездили по Южной Африке в период развала апартеида (за год до этого нас бы разорвали на клочки). Люди нам махали руками, нас приветствовали. Как только я начинала с кем-то разговаривать, то не ощущала никакой злости...

А.Б.: И не обязательно Африку рассматривать только как бедный континент. Я долгое время жил и работал в Камеруне. Это страна, где конкуренция племен вынуждала их жить на одной территории и заставляла трудиться и бороться за свое существование. Я был в гостях у одного племени, название которого звучит как "ниеми-ниеми". Это созвучно нашему "ням-ням", и они действительно любят поесть.

Т.Б.: Они не каннибалы?

А.Б.: Нет, они труженики, они крестьяне, выращивают самые экзотические растения и гордятся своей изысканной кухней, высоким качеством продуктов, необыкновенными рецептами. Из-за этого их соседи всегда им завидуют. Они считают, что у них на холме, где много всего растет. Их сгоняли, через пару лет они добивались того же благополучия. Я восторгаюсь Камеруном, где люди не только веселые, но и работящие. Едешь по дороге, видишь, как люди трудятся. Рядом в океане есть маленький островок и страна - Экваториальная Гвинея. Там трудиться не нужно, зайдешь в лес, как будто в супермаркет: срывай бананы, кофе здесь же растет. Зайдешь в воду, можно голыми руками ловить черепах, рыбу можно поймать за хвост...

Сева: Это Эдемский сад: эволюционисты же говорят, что все из Африки произошло, и первые люди вот так и жили...

Т.Б.: Но в Экваториальной Гвинее бедно живут...

А.Б.: Это самая незначительная страна в мире. Живут они на вулкане, и у них была мечта, и кто-то из ученых им подсказал, что скоро вулкан взорвется, будет извержение, вас эвакуируют, вы будете на первых страницах газет. Они мечтали, чтобы хоть как-то их заметили...

Сева: В каких странах в Африке вы жили и работали?

А.Б.: Первый мой опыт был трагичный, потому что моей первой страной была Эфиопия. В 1985 году, когда была бедность, которая была сопряжена с засухой, буквально в первые месяцы своей командировки я увидел, как погибает огромное количество людей. Не то, чтобы я был травмирован, просто это такой феномен, который затронул многие благотворительные организации, просто устаешь от сострадания. Когда ты видишь, что ты ничем не можешь помочь, можешь дать милостыню или накормить одного, но не можешь помочь всем, это производит очень тяжкое впечатление. Потом, когда видишь ошибки международного сообщества... Например, первым желанием Советского союза было прислать хоть какую-нибудь еду...

Сева: А потом Эфиопия было в зоне советского влияния...

А.Б.: Но тогда бросились помогать все. В первую очередь ждали, что поможет Советский Союз. Он прислал огромное количество риса. Его сразу доставили голодающим, привезли на грузовиках в лагерь помощи, раздали по стакану или тарелке сырого риса каждому. Они начали есть этот рис, и начался бунт. Эфиопы подумали, что их обманули, прислав им какой-то несъедобный песок. Они выбросили этот рис, была большая неприятность.

Сева: И возможности варить, тоже не было...

А.Б.: Это был советский недочет. Но и Запад однажды тоже просчитался. Я помню, как прилетел в лагерь во время засухи, когда нужно было действительно спасать людей, и через пару месяцев прошли дожди, все зацвело, покрылось зеленью. Нужно было идти и пахать. Но жители деревни не пошли, потому что им проще сидеть и ждать, когда им выдадут американский или ооновский паек. И многие погибли. Они вкусили другой жизни и вернулись не в деревни, а пошли в города, где в основном кончили попрошайничеством или же просто погибли. Запад посадил их на эту иглу помощи, тем более мы знаем, что при перепроизводстве он с удовольствием поставляет готовый продукт вместо того, чтобы учить добывать пищу самому. Во многих странах существует даже такая поговорка: "Если ты хочешь накормить человека, угости его обедом, если хочешь, чтобы он никогда не голодал, научи его пахать". Тогдашние очень жестокие правители Эфиопии тайком эти товары гуманитарной помощи уничтожали. Был случай: в одном из портов Аддис-Абебы скопились огромные запасы зерна, и Менгисту Хайле Мариам приказал их сжечь. Был громкий скандал, и для того чтобы люди этого не видели, соорудили самый большой в мире забор, просто на многие километры. Он понял, что если зерно выдать людям, то они никогда не станут на ноги. Это эфиопы никогда не простили своему лидеру, и он скоро окончил свою политическую карьеру, его изгнали и даже чуть было не убили. Но благодаря этому люди вернулись к земле, которая начала уже плодоносить, и стали снова добывать себе хлеб насущный.

Сева: Но и история Эфиопии отличается от соседних стран тем, что Эфиопия не была ничьей колонией никогда. Как так получилось?

А.Б.: Они этим очень гордятся. Это заслуга цивилизации с особым складом ума, который очень трудно понять. Они себя защищают, свою самобытность и очень этого стыдятся, не показывая внешнему миру. Если ты заходишь в какой-нибудь квартал, то первый же встречный ребенок кричит во все горло: "Ференчь", это от слова "френч", то есть, "белый, иностранец". И тут же все люди, которые дрались, занимались любовью, начинают вести себя "на экспорт". Они очень ревностно относятся к своей культуре. У них нет понятия добра и зла. Самое поразительное, что нет понятия любви. У них нет такого понятия в романтическом смысле. Может быть, потому, что они не прошли в своем историческом развитии период рыцарской любви. Да, собственно говоря, и Европа не так уж давно прошла этот период. Вспомним Тристана и Изольду... У них отношения были не те, не было обожествления друг друга.

Сева: То есть переводить на эфиопский "Ромео и Джульетту" бесполезно?

А.Б.: Нет, они с удовольствием ходят, понимают это как-то по-своему, но отношения между полами... Они никогда не соприкасаются. Если ходят и держатся за ручки, то это всегда однополые, любовная искра между мальчиками и девочками никогда не проскальзывает...

Т.Б.: Они женятся, потому что нужно жениться.

А.Б.: Да, у них невероятно сильное чувство долга перед своим родом. Они знают, что должны это делать. У них невероятное уважение между супругами. И любовь своеобразная. Нет глупого романтизма в отношениях.

Сева: Видимо и ревности меньше...

А.Б.: Ну, видимо да, ревность...

Сева: ...эфиопская.

А.Б.: Я пытался это понять, почему так, изучал их литературу. Она потрясающая, иллюстрированная, напоминает комиксы. Всегда в этих фресках, иллюстрациях видно, чем народ гордится. Он всегда отстаивал свою независимость, отражал набеги многочисленных завоевателей, грабителей, переживал засухи, видно, как они воспевают собственный труд. Есть много про охоту, про всяких страшных зверей, путешествия. Но нет нигде "Плача Ярославны", как в "Слове о полку Игореве". У них очень интересный фольклор, они любят танцевать, но танцуют всегда порознь. Женщины изображают домашнее хозяйство, мужчины - охоту, боевые действия, но между ними нет никакого контакта. Но все же есть одна провинция, где такие отношения есть. Там есть литература о любви, есть песни, поцелуи. Когда туда приезжаешь, а это у озера Тана, то отношения там совершенно другие и это ощущаешь. Это одна из особенностей эфиопов, которая конечно запоминается.

Т.Б.: Как у них сейчас с религией? Там в основном христиане?

А.Б.: Да, когда попадаешь в Эфиопию, то чувствуешь себя дома. То же самое в Греции, Хорватии... там есть православие. Эфиопия всегда была очень терпимой и либеральной. Там уживаются с древних времен разные религии, уживаются мирно и процветают. В том числе нашли приют и беглые христиане, которых гнали с севера, из Римской империи. Там они с шестого или даже с 4 века, то есть с глубокой древности. Подавляющая часть населения исповедует христианство, но у них два таинства из трех, кажется. Сразу же узнаешь, чувствуешь тональность мелодий православной церкви, те же лики, те же иконы, песнопения. Многие священники учились, говорят по-русски, то есть очень много общего и чувствуешь, что русский и эфиопский народ очень долго дружат. Еще с конца 18 века в Аддис-Абебе существует русская больница. Очень немногие знают, что много русских приезжают туда к родственникам и в командировки, живут постоянно, работают в этой больнице. Часто встречаешь на улицах эфиопов с явными чертами...

Сева: ... была такая шутка: эфиопский мальчик Васька...

А.Б.: Да не просто Васька, у них нередко фамилии русские или украинские встречаются. Например, там есть большой клан Голубовичей. Причем, это люди, которые начали заниматься авиацией с конца 19 века, когда украинские казаки привезли туда аэроплан, и с тех пор на этом месте образовалась военная база. Эфиопы, кстати, прекрасные пилоты, они воевали в Корейскую войну, их эскадрилью снарядила ООН. Это самая престижная профессия, и каждый мальчик мечтает стать пилотом Эфиопских авиалиний.

Сева: Вы упомянули правителей Эфиопии, но самый известный взошел на вершину власти в 1974-1975 году, когда был свергнут Хайле Селассие. А он был к тому моменту старейшим императором из династии, которая входила в историю почти две тысячи лет. Я косвенно знаком с Хайле Селассие и с культом растафарианизма, поскольку играл с группой регги-музыккантов, которые называли его "иудейским львом". И в моей голове, голове человека недавно отъехавшего из Советского Союза с его бытовым антисемитизмом, ничего не было понятно: причем тут иудейский лев в Африке?

А.Б.: На нем же эта династия, к сожалению, и кончилась. Он был последним из этого колена. Хайле Селассие происходил от Царицы Савской и Соломона. Эфиопы - это самостоятельная раса, но там есть эфиопские еврей, которые очень гордятся своим происхождением и в любой их лавке можно найти любимый сувенир: такую глиняную "картошечку", которая распадается на две половинки, в одной из них Царица Савская, а в другой Соломон. Их складываешь, они очень уютно друг к другу прилегают.

Т.Б.: Но эти люди внешне словно негативы римлян. Черты их лица поразительно красивы.

А.Б.: У них очень тонкие черты лица, огромные глаза...

Т.Б.: Я очень много фалашей в Израиле видела, они очень быстро влились в жизнь страны, служат в армии, работают повсюду. Видишь иногда, идет негр с автоматом в израильской военной форме... И они как-то хорошо вписались...

Сева: Как они сами себя понимают? Причисляют ли они себя к ветхозаветной истории Израиля?

А.Б.: Более того, они укрепляют свои отношения с Израилем.

Т.Б.: Не в обиду фалашам будет сказано, что некоторые из них приехали как из каменного века, не знали как включить свет, плиту, чайник. Они научились всему этому мгновенно. Я не знаю, есть ли в Кнессете кто-то из фалашей, но скоро будет. Они так замечательно защищают свои права, в отличие от русских, хотя партия уже создана. А эти добиваются своих прав, требуют что-то для себя и очень быстро и толково...

А.Б.: Поразительно, что всему этому можно научиться и все это забыть. Я был в одном племени, которое живет в каменном веке. Это люди, которые не знают железа и используют только камень и дерево. В Красном море есть архипелаг Дахлак, где они проживают. Невероятно красивые люди! Мало того, что это эфиопская раса, она еще смешалась с арабской. Они живут в каменном веке, и живут голыми... У них нет практически никакой одежды...

Т.Б.: ... даже без набедренных повязок?

А.Б.: Так получилось, зрелище это ... интересное. Этим племенем правит султан, у которого много жен. Когда я туда приехал, первым делом султан выделил мне двух молоденьких жен, потому что они прилично говорили по-английски. Они были моими гидами и переводчицами.

Т.Б.: Доверчивые султаны пошли!

Сева: Султан посмотрел Андрею в глаза и поверил...

А.Б.: Я был советский человек...

Сева: Russo Touristo, oblico morale!

А.Б.: Я спросил этих девчонок, где они выучились английскому языку. Оказалось, что обе учились в Стокгольму, причем одна в медицинском училище, а другая в университете. Можно представить, что они там прилично одевались и вели себя как нормальные гости Европы, но, вернувшись, забыли про одежду...

Сева: Но это же идеал. Вообще, когда приезжаешь на дачу, то возникает желание скинуть с себя городскую одежду и походить в каком-то хламье. А тут, представьте себе, одежда не нужно, можешь ходить голым, это устав земли, высшая степень удачности.

А.Б.: Эти люди... Чем они промышляют? Там ведь ничего нет, на этих выжженных островах. Мужчины утром отправляются на долбленых пирогах в Саудовскую Аравию, там совсем недалеко, и загружаются днем разным товаром и прибывают вечером. Это террористическая картина: голые красивые люди, на своих лодках, наполненных современной электроникой, джинсами, виски. Они на следующий день отправляются в Эфиопию и продают там все это.

Т.Б.: А сами джинсы они не надевают?

А.Б.:Они не знают, зачем это. А там, в качестве платы им выдавали бусы, соль. Они соприкасались с другими цивилизациями, жили счастливо и им не нужно было никакой электроники.

Сева: Голый человек в бусах - это красиво! А мы сейчас должны вернуться к 1985 году, к голоду в Эфиопии, потому что вы были там, а я здесь, и вы по-своему видели эту проблему, а мы видели по телевизору. И я, как человек, работавший в популярной музыке, соприкоснулся с тем, что происходило в Англии. Вы знаете, что музыканты наши, посмотрев новости, создали Band Aid и под Рождество записали пластинку под названием "Знают ли они, что наступило Рождество?". В свете того, что вы нам рассказали сейчас про Эфиопию, этот благотворительный порыв западных музыкантов любопытно бы было вспомнить.

+ Band Aid

Сева: Всем звездам дали спеть по две строки. Но сегодня, спустя девятнадцать лет, мы вспоминаем их, благодаря этой благотворительной акции. То есть, не знаешь, за что тебя запомнят. Мы сейчас в беседе с нашим гостем. Андреем Бекетовым сделаем перерыв. Танечка, у вас ведь есть событие недели.

Т.Б.: У меня не одно, а даже несколько. К тому же неанглийских, но просто не было сил о них не рассказать, такие истории. Для начала. Людям во все времена хотелось быть красивыми, тем более в наши дни, когда к нашим услугам немыслимое количество разнообразной косметики, и даже совершенно невероятные пластические операции. Но в любом правиле есть исключения. В данном случае, исключение-это маленький итальянский городок Пиоппико. Он гордо объявил себя всемирной столицей уродливых людей. Перед городом есть дорожный знак, предупреждающий визитеров, что они въезжают в уродливую зону. В Пиоппико сорок лет назад был создан клуб для оказания моральной помощи тем, кого природа обделила. И на сегодняшний день в нем 25 тысяч человек из самых разных стран и, более того, ежегодно клуб проводит церемонию, вот только что состоялась очередная, на которой самых уродливых его членов награждают специальным призом. Называется он " No Belle". Разумеется, это каламбур с намеком на Нобелевскую премию, поскольку " No Belle" означает "некрасивый".

Сева: Помню, у нас была знакомая, биологическая мать Корчного, великого шахматиста, и у нее была фамилия Асбель. Она была аккордеонистка и ездила по фронтам, развлекала публику, но она было с шизофреническим уклоном, поэтому с ребенком рассталась, и Корчной рос в другой семье. Она говорила моей матери: "Юля, моя фамилия Асбель: "бель" - это "красивая", а "а" - это отрицание, ха-ха-ха... Такая у нее была стандартная шутка...

Т.Б.:... а тут "Но Белль". Но не только лауреаты этой премии, но и все члены клуба обладают карточкой с девизом: "Уродство - добродетель, красота - рабство". Однако убедить в этом итальянцев, с их культом красоты, пока не удается. А теперь из Италии в Австралию, где в 60-е годы шел популярный детский сериал "Скиппи". Героем его был кенгуру, который каким-то образом умел общаться с людьми и раскрывать преступления, детектив-кенгуру. И вот сейчас произошла история, которая вполне могла быть эпизодом из этого сериала, но произошла на самом деле. Одноглазый десятилетний кенгуру Лулу спас жизнь австралийскому фермеру. На фермера упал толстый сук, ударил по голове и тот потерял сознание. Лулу увидел фермера, лежащего на земле, поскакал к дому и поднял тревогу: стал стучать в дверь и издавать звуки, похожие на собачий лай, пока семья не обратила внимание на то, что происходит. Он привел всю семью к месту, где произошел несчастный случай. Фермер провел несколько дней в больнице, и врачи говорят, что если бы помощь не подоспела быстро, то фермер мог бы умереть от полученных ран. Это тот редкий случай, когда за добро платят добром: семья фермера подобрала Лулу, когда он еще совсем малышом остался сиротой, так как его мать сбила машина. И вот теперь он отплатил. И в заключение новость из Брюсселя. Европейский Союз хочет ввести во всех входящих в него странах запрет на курение табака в барах и ресторанах на манер запрета, который уже действует в Нью-Йорке и в будущем году появится в Ирландии и Голландии. Но в Голландии, как известно, можно курить в открытую марихуану, распространится ли запрет на это я не смогла выяснить. То, что ЕС выдвигает такое предложение-это не удивительно. Удивительно то, что в то же время, Брюссель продолжает давать субсидии в размере ни много, ни мало - миллиард евро фермерам, выращивающим табак в Греции, Италии и Франции. Где логика? Если вы хотите, чтобы люди бросили курить, почему вы даете миллиард на выращивание табака.

Сева: Ну, это для Марокко или для Узбекистана, где запрет курения наступит еще очень-очень нескоро. А сейчас юбилейные и памятные даты, которые Леонид Владимирович записал на пленку, и мы их с удовольствием послушаем. {D_ALL}

Сева: Спасибо, Леонид Владимирович! Андрей, мы остановились на голоде 1984 года в Эфиопии. И поскольку Эфиопия была в зоне внимания Советского руководства, то советский народ не оставил эфиопских товарищей в беде и послал им корабль риса. Но ведь этим помощь не ограничивалась, были и другие варианты.

А.Б.: Да, Советский Союз чувствовал свою ответственность и, кроме того, поскольку эта страна была в зоне его интересов, он хотел насадить такой же режим, который он считал благоприятным. И, в конце концов, там речь шла даже о включении Эфиопии в качестве шестнадцатой республики. Но, тем не менее, всякие благие пожелания облекались в идеологическую форму и полностью сходили на нет. Я назову один пример, говорят, что так оно и было. Говорят, что когда Косыгин, глава правительства прилетел в Эфиопию, он увидел совершенно идиллическую пасторальную картину как крестьянин пашет землю деревянной сохой на буйволах. Он сказал: "Как же вы, товарищи, вы же социалистическая страна, вам же нужно проводить реформу сельского хозяйства, коллективизацию, это неизбежно". Ему не стали возражать. Тогда Косыгин распорядился построить тракторосборочный завод, чтобы убить сразу двух зайцев. Во-первых, эту страну, действительно, нужно было накормить, дать приличную сельскохозяйственную технику. Во-вторых, в этой отсталой стране не хватало рабочего класса, опоры социализма, тем самым планировалось создать такой класс, чтобы общество продвинулось вперед. Действительно, недалеко от Аддис-Абебы, в очень живописном городке, Назрет, построили тракторосборочный завод. И в пустыни выросли огромные ангары, в которых стали собирать тракторы из белорусских запчастей, на жутких гусеницах, огромных шинах. Произвели их огромное количество. Конечно, обошлось это Советскому Союзу довольно дорого, и действительно, какой-то рабочий класс, который скручивал детали, ему удалось там создать. Но почему-то правительство Эфиопии медлило, не выпускало тракторы на пашню. Использовалась та же риторика: мы сейчас соберем огромный железный кулак из этих тракторов и в какой-то момент объявим коллективизацию, по всей стране пустим тракторы, появятся колхозы, механизаторы, рабочий класс. Советские специалисты соглашались с этим, а тракторы все накапливались и накапливались в пустыне, их расплодилось огромное количество, но их не выпускали за ворота. А почему? Дело в том, что а Эфиопии самая плодородная в мире земля. Она красного цвета. Рядом Эритрея от "эритроцит", то есть "красный". Этот краснозем взрастил первую цивилизацию. Откуда он берется? Дождем, реками смывается с Лунных гор на юг в Эфиопию, а на севере берет свое начало Нил, который тысячелетиями вымывал этот краснозем. Этот вид почвы располагается тончайшим слоем, который можно пахать только деревянной сохой, и он выдерживает только копыта буйвола. Даже такие малограмотные в сельском хозяйстве руководители эфиопского государства, генералы армии, понимали, что нельзя выпускать тракторы на пашню. Вот так их не выпустили, и не уничтожили этот плодородный слой.

Т.Б.: А куда потом эти машины дели, не знаете?

А.Б.: Нет, и знать не хочу. Я не думаю, что кто-то ими потом заинтересовался. Кстати, другой завод, мясоперерабатывающий, был построен на берегу Красного моря. И может быть кто-то из наших слушателей помнит, что в середине 60-х годов несколько лет продавалась тушенка из Сомали. Поставили его в живописном месте, забивали огромное количество животных, а что с кровью? Конечно в море. Там было огромное кровавое пятно на сотни километров, и до сих пор нельзя купаться из-за огромного количества акул. Но это я отвлекся. А что выращивают на этом красноземе? Там растер такой злак-тэф, у него крохотные корни, он стелется по земле. И из него делают муку, смешивают с водой и получается тесто. Оно само поднимается, потому что там уже все ферменты, необходимые для этого присутствуют. И эфиопы из этого теста выпекают лепешки диаметром в полметра. Так вкусно и оригинально, как эфиопы, никто не ест! Когда приходишь в ресторан, там ничего, кроме тумбочки нет. Приходят девушки и начинают на эту тумбочку складывать лепешки в несколько слоев. Ты видишь, что для тебя это и стол, и скатерть. Этот хлеб носит название "инжира". Туда же начинают накладывать кусочки всяких соусов, очень острых, овощи, яйца. Эту скатерть ты уже используешь как вилку и ложку, потому что ты отрываешь кусочки этой инжиры и макаешь в соус, и отправляешь в рот не себе, а ... соседу. А сосед тебе. С этого начинается трапеза. В тэфе очень много железа, а в условиях высокогорья организму необходимо железо. Сначала немного неприятно, а потом пристращаешься и уже не можешь жить без этой инжиры и без этой еды.

Сева: Потому что в Эритрея - красная земля, все в эритроциты переходит.

А.Б.: Вы знаете, что у эфиопа на три литра больше крови, чем у обычного человека. И этим объясняется, почему эфиопы такие хорошие марафонцы. Плюс "дыхалка", я знаком с некоторыми, у них грудная клетка, как бочка, во все стороны раздувается.

Т.Б.: Никакого допинга не надо.

А.Б.: Ну, и возвращаясь назад к церемонии, к вам приходит красивая девушка, "часть твоей трапезы". Она тебе рассказывает, пока ты ешь. Можно ее угощать, но ей обычно только Кока-колу наливают. Она знает все последние слухи, знает, что убежал лев прошлой ночью из-за ограды охраны президента и т.д. очень образованные девушки, с подвешенным языком, слушать очень приятно и полезно. Есть, правда, менее пристойная профессия, она там очень распространена. Мы говорили об эфиопской революции. Говорят, что она произошла из-за забастовки проституток, таксистов и студентов. И это свергло режим Хайле Селассие. Первый мой рабочий день в Эфиопии начался с того, что я разбирал статью о каком-то женском съезде. Я не мог понять, в чем дело, но мне объяснили, что это собрание союза проституток, который является главной отраслью народного хозяйства. И они пытались совместить свою сомнительную профессию с марксистской моралью и выясняли, как себя нужно прилично вести, соответственно моральному облику современной социалистической эфиопской женщины.

Сева: Да, но в России этот вопрос решился сам собой. Андрей, интересно живете!

Т.Б.: Да, потрясающе!

Сева: А сейчас, если ехать в Эфиопию, опасно там или нет, какая там ситуация, вы отслеживаете?

А.Б.: Вы знаете, Эфиопия, по последним данным получит три миллиарда долларов в виде помощи. Страна не может без помощи, страна выжжена, леса вырублены. Там почти не осталось животных. Раньше ими гордились. Но остались замечательные, очень красивые люди. Ради этого стоит приехать и ради замечательной еды, которую вы нигде больше не попробуете, хотя я слышал, что в Москве появились уже такие рестораны.

Сева: Счастливо, до следующей недели!

<< возврат

 

пишите Севе Новгородцеву:[email protected] | вебмастер: [email protected] | аудиозаписи публикуются с разрешения Русской службы Би-би-си | сайт seva.ru не связан с Русской службой Би-би-си
seva.ru © 1998-2024