СЕВАОБОРОТ

Слушайте эту передачу:

 mp3

22 ноября 2003: 25-летие фирмы грамзаписи Leo Records

Гость: Алексей Леонидов, бывший сотрудник Русской службы Би-би-си и ведущий "Севаоборота"

Сева: Добрый вечер! Разрешите огласить электронное письмо, полученное не далее как сегодня, в субботу 22 ноября 2003 года в 8 часов 40 минут утра от Виталия Шевченко. "С нетерпением ожидаю обещанного сегодня "Севаоборота" с Алексеем Леонидовым. Уверен, что не я один. Кто сосчитает тех, кому все эти годы не хватает передач о джазе и экспериментальной музыке. Надеюсь, что сказанное ниже в какой-то мере отражает и их чувства. Не буду скрывать, что без передач Алексея Леонидова я, наверное, был бы совсем не таким. Первые же несколько услышанных программ произвели переворот в сознании. Как будто открылось новое измерение или я начал все видеть в цвете. В общем, это был глоток кислорода в душном мире в поп-культуре на заре ранней перестройки. Передачи Алексея Леонидова обычно были кульминацией моей субботней культурной программы. Завязкой, конечно, был "Севаоборот", который шел сразу перед Леонидовым, а развязкой и неотъемлемой частью эстетической картины, кстати, всегда были загадочные шумы радиоэфира, проявлявшиеся в полпервого ночи, когда Русская служба отключалась. Помните, в ночь с субботы на воскресенье Алексей завершал вещание Русской службы. К тому моменту эстетическое восприятие было достаточно обострено, чтобы по достоинству оценить вид, открывающийся из окна - спящий город, одинокие огни на горизонте на том берегу Днепра. Если повезет, лунная дорожка. Алексей, посеянные вами семена дали всходы. Ваше дело живет в умах и сердцах людей". Алексей, за это дело можно и бокал поднять. Алексей Леонидов приехал сюда по делам своей фирмы, у него завтра запись, как я понимаю. Но, в общем, надвигается 25-летие вашего безумного безнадежного дела. Я помню, когда все это начиналось, и мы отмечали одна из ранние пластинок у нас, как я понимаю, это Амина Клодин Майерс. По-моему, это была вторая по счету пластинка...

Алексей Леонидов: Да.

Сева: Виниловая пластинка.

Леонид Владимиров: Да, но тогда это была 33 1/3...

Сева: Короткая предыстория об Амине Майерс...

А.Л.: Ну, Сева, если вы помните, когда я решил открыть фирму грамзаписи, к тому времени у меня уже были записи трио Ганелина. Но в то время хватило ума, чтобы понять, что если с самого начала выпустить это трио, то мне никто же не поверит. В 80-е годы был еще "железный занавес", "холодная война", а тут какой-то авангардный джаз из России. Я и фирму-то открыл из-за того, что никто не хотел выпускать эту запись. Я самым добросовестным образом предлагал эту запись различным фирмам грамзаписи просто так. Но все они отказывались, снисходительно улыбались, похлопывали по плечу... Поэтому, выход был один - самому выпустить эту музыку, во что бы то ни стало. Но хватило ума в то время начать не с этого трио, а с западных музыкантов, чтобы дать какую-то правдоподобность всему делу. Я поехал в Нью-Йорк, нашел Амину Майерс и записал ее.

Сева: К тому времени она уже была раскручена?

А.Л.: Нет, она была малоизвестна. Она переехала из Чикаго в Нью-Йорк, и о ней почти никто не знал.

Сева: Но вы говорите "нашел". Если я сейчас задамся целью найти неизвестного певца, откуда начинать?

А.Л.: Сева, нашел я ее в Уимблдоне в 1979 году. Там есть маленький театр. Там она выступала дуэтом с другим певцом. Я туда поехал, она мне очень понравилась...

Сева: Но артисты - народ очень привередливый.

А.Л.: Ну, конечно. С Аминой тоже невероятная история вышла. Я записал ее голос, а потом сделал фортепианную запись, потому что она ко всему прочему пианистка... Несколько лет спустя, я ее спросил, почему она решила записать со мной пластинку, ведь Leo Records тогда еще не существовала... Она мне сказала по-английски: You had the right colors. Я лихорадочно стал вспоминать, как я был одет, какого цвета была на мне одежда. Только много лет спустя я понял, что слово colours означает "аура". Она утверждает, что она видит ауру.

Л.В.: А может, она просто решила, что вы - белый. И хорошо, что вы белый...

А.Л.: Нет, наоборот. Ко всем белым американцы негры относятся, в общем-то, с предубеждением... Она мне сказала, что аура была правильная...

Л.В.: Ну, влюбилась немножко...

Сева: Господа, пока беседа не зашла в глубины, из которых нам никогда не выбраться, предлагаю вам послушать запись Амины Майерс...

+ Амина Майерс

Сева: С Аминой после записи продолжались отношения?

А.Л.: Нет. Ее взяла к себе большая фирма грамзаписи, с которой она записала несколько пластинок, но высоко ей подняться не удалось. Деньги большие, но ей захотелось больше денег, видимо.

Сева: Не решила ли она тогда вернуться к своим чистым творческим истокам?

А.Л.: Я не знаю. Я не поддерживаю с ней отношения уже лет десять. Редко бываю в Нью-Йорке. Последний раз был 6-7 лет назад...

Сева: Ну, мы будем рассматривать ее как первую фазу, как становление фирмы... Что позволило вам перейти к трио Ганелина? Драматическая история получения этих лент была, на протяжении этих лет, рассказана раз или два, но не грех будет напомнить...

Л.В.: Или три...

Сева: Или пять... Но за столько лет, аудитория изменилась, всего не упомнишь, поэтому напомнить было бы неплохо...

А.Л.: Ну, мы говорили о том, что в эпоху "железного занавеса" музыкантам, играющим авангардный джаз, было нелегко.

Сева: Знаете, господа, что такое "железный занавес" и "холодная война"? Вот вы сейчас, чтобы позвонить в Лондон, снимаете трубку и набираете. А в тот период, нужно было заказывать разговор за трое суток, потому что переговоры прослушивались.

Татьяна Берг: И не всегда удавалось разговор получить. А сегодня рассказывала нашему продюсеру, как мы пытались дозвониться...

А.Л.: У меня была переписка с Аликом Каном, который сейчас работает на Би-би-си, и который был, что называется, моим человеком в СССР.

Сева: И он опять ваш человек в Ленинграде...

А.Л.: Так мы разработали эзопов язык, который никто не мог расшифровать. Вот, например, трио Ганелина - Ганелин, Тарасов, Чекасин - в письмах, которые я храню, и которые будут когда-нибудь опубликованы... Так вот в письмах Алик пишет: "Первый сказал, что второму не нравится то-то, а третий не согласен".

Сева: Ну у вас и шифровка...

А.Л.: Вот такой был язык... Конечно Алику Кану приходилось трудно - ему нужно было отловить иностранного туриста, который не побоялся бы взять с собой магнитофонную ленту и вывезти ее. И мне приходилось здесь находить туристов, которые не побоялись бы взять с собой чистую ленту. Ведь в России в то время с этим было очень туго... Студии звукозаписи в те времена принадлежали государству и туда было не проникнуть, запись было сделать очень трудно.

Сева: Ночью, за ящик коньяка...

А.Л.: Курехин и Гребенщиков так и работали... Ночью проникали в Мариинский театр и записывали что-то на гигантском органе.

Сева: Короче, когда вы получили первую ленту от трио Ганелина и как вы о них узнали?

А.Л.: Опять же по переписке, потому что я выехал на Запад в 1973 году. А трио начало делать свои первые шаги на сцене в 1973 году. Начали они играть в 1971 году, а выступать - в 1973-74 годах. В 1975 году они решили впервые поехать на джазовый фестиваль в Польшу. Там их выступление произвело совершеннейший фурор.

Сева: Мы заведем трио Ганелина через несколько минут, но не кажется ли вам, что эта крайняя форма джаза была порождена в каком-то смысле крайностью условий. Жили бы они с бельгийским шоколадом или с американскими котлетками ничего бы не случилось...

А.Л.: Тут все так сложилось, так сошлось, что сам Ганелин и его художественное образование, его мировоззрение...

Сева: Он же консерваторию закончил...

А.Л.: Да, он композитор, у него есть несколько опер и мюзиклов. Кстати, недавно в Литве ставили его мюзикл, который прошел с невероятным успехом. А Тарасов - он же ударник "на все руки". Он играл и в Литовском симфоническом оркестре... Чекасин создал джазовую школу в Литве...

Сева: Мы, видимо, к ним уже не сможем вернуться, потому что сыграем музыку. Судьба складывалась у Ганелина интересно... После того, как вы выпустили их пластинки, они стали ездить на Запад, стали более-менее знаменитыми...

А.Л.: А в 1988 году трио перестало существовать, потому что Ганелин решил уехать в Израиль. Но ровно год назад, в октябре прошлого года трио сыграло свой первый концерт после 17-летнего перерыва. Их пригласили во Франкфурт, где Литва впервые принимала участие в книжной ярмарке в качестве полноправного члена. Так вот, франкфуртскую книжную ярмарку открывало трио Ганелина. Мы сделали запись, несмотря на то, что место было ужасное, гигантская конюшня с высоченным потолком... Запись в таком месте делать невозможно... Но инженер вытянул...

Л.В.: Но, Алексей, они что все это время жили в разных местах?

А.Л.: Да, Чекасин все время мигрировал между Россией, Литвой, Германией.

Л.В.: Понятно.

А.Л.: Но теперь трио снова решило выступать вместе. Я хочу вам сказать, что 29 декабря я поеду в Литву, где они будут выступать в Литовской филармонии. Будут два отделения, и этим концертом будет дано начало празднованию 25-летия Leo Records.

Сева: Алексей, но без многих лет вещания на волнах Би-би-си я не знаю, насколько был бы серьезным их авторитет... Ну, они бы пробились и без вас...

А.Л.: Так вот по поводу этой франкфуртской записи, один из критиков написал в газете, что если у вас есть возможность купить только один компакт-диск, то лучше купить этот.

Сева: Крепче не скажешь...

А.Л.: Давайте послушаем вот ту первую запись, которую передал Алик Кан.

+ Трио Ганелина

А.Л.: На пластинке, выпущенной в 1980 году, есть название Who is Afraid of Anthony Braxton? , то есть, "Кто боится Энтони Брэкстона?", по аналогии с "Кто боится Виржинии Вульф?". Несколько лет спустя Энтони Брэкстон мне жаловался, что ему это не понравилось. Он не понял юмора и принял это серьезно.

Сева: Но Энтони Брэкстон, вообще, человек серьезный, с философской подкладкой. Вы мне показывали пластинки, где у него математические разработки принципов его музыкальности. Вы сами в этом разобрались?

А.Л.: У меня есть интуиция, на которую я в свои годы целиком и полностью полагаюсь.

Сева: Но задумчивый артист...

А.Л.: Я думаю, что он прочно вошел в историю джаза и авангардной музыки...

Сева: Он ведь еще и какой-то ученый...

А.Л.: С ним была такая история. У него был квартет, который развалился в Париже. Он оказался без копейки денег, в долгах. Он пошел на площадь, где собираются любители шахмат и стал играть там на деньги. Он играл блестяще...

Л.В.: В Нью-Йорке это очень большая отрасль...

А.Л.: С ним там боялись садиться за одну доску... Сева, я занимаюсь к 25-летию своей фирмы написать книгу. Точнее, уже начал писать (есть несколько набросанных глав) и даже нашел издателя. Про каждого музыканта будет отдельная глава и история.

Л.В.: А про Севу тоже будет?

Сева: Я же не записывался у Леонида...

А.Л.: Про Энтони Брэкстона я вам хочу вот что рассказать. Он ведь черный, а черный музыкант - это особая статья. Это люди, как правило, с ущемленным самолюбием. Люди, которые считают, что им все должны... Это такой воинственный народ. Если сравнивать их с неграми вест-индийского происхождения, то они отличаются друг от друга, как день и ночь. Я выпустил его пластинку в 1986 году, когда фирма вовсю функционировала. У него были гастроли в Лондоне, и я вез его после них в аэропорт. Я проделал дома всю подготовительную работу, все сосчитал... У меня была мысль выпустить запись его квартета. В каждом городе он пел разные композиции. И у меня была мысль выпустить все это одной большой коробкой из 12 пластинок. Это были импровизации. Он был первым, который решил уничтожить барьер между монтированной и импровизационной музыкой. Ему это удалось. Конечно, никто не пробовал выпустить такую коробку с пластинками, потому что это дорого и аудитории нет. Короче, я везу его в аэропорт и говорю, что готов выпустить все твои концерты и готов заплатить тебе 3 000 долларов. И ... наступила тишина. Я подумал, что же я наделал, что я сказал. Мне показалось, что прошла вечность, прежде чем он сказал: "Две с половиной тысячи долларов". Я спросил, почему? Он ответил, что каждое порядочное предложение должно быть встречено таким же порядочным возражением.

Студия: Молодец!

А.Л.: И, конечно, после этого я готов был сделать для него все, что угодно. Сейчас я с ним продолжаю работать и в каталоге у меня уже более 15 его пластинок.

Сева: А сколько всего?

А.Л.: Более четырехсот.

Сева: Вот так, Леонид Владимирович - акула шоу-бизнеса... Давайте сделаем в нашей программе перерыв, потому что коллеги должны доложить свои рубрики. А сейчас, Танечка, ваше событие недели.

Т.Б.: Наше правительства, похоже, все больше беспокоится по поводу дурного поведения подростков. Министр внутренних дел чуть ли не каждую неделю объявляет о новых мерах, призванных положить конец всяческим разновидностям хулиганства. Уже и комендантский час придумали, и родителей прогульщиков будут штрафовать и даже отправлять за решетку, но вот учителя, которые находятся на переднем фронте, порой сами оказываются жертвой. Вот только что оправдали пожилую учительницу с многолетним, безупречным стажем работы. Ее обвинили в том, что она шлепнула первоклассника, отравлявшего жизнь учителям и соученикам. Поразительно, но дело против нее было возбуждено даже, несмотря на то, что сам пострадавший категорически отрицал произошедшее. И это уже далеко не первый случай. Правда, до сих пор все эти разбирательства заканчивались оправданием учителей. Но, во-первых, ни у кого нет гарантии такого оправдания, во-вторых, никто не хочет быть отстраненным от работы и сидеть несколько месяцев в ожидании суда. Учителя, порой, даже меняют работу из-за этого. А школьники делают соответствующие выводы, и дисциплина от этого не улучшается. А вот на днях произошла настоящая трагедия. Молодой учитель с 15-летним стажем повесился, после того как его отстранили от работы за то, что он якобы шлепнул 14-летнего подростка, который дразнил его во время урока. Впрочем, дурной пример детям подает не только прокуратура, возбуждающая эти бессмысленные процессы, но и сами родители. Недавно директор одной школы застукал ученика, таскавшего из школьного шкафа разные канцелярские принадлежности. Он вызвал его родителей в школу. В ответ на реплику директора о поведении сына, отец сказал: "Не понимаю, зачем он это сделал. Попросил бы меня, я бы принес ему все, что нужно из моего офиса". Ну, и в заключении, чтобы было не слишком тяжелое настроение коротенькая история о том, как трудно быть родственником одного нехорошего человека. Всем нам хорошо известно имя Осамы бен Ладена. Есть у него племянница - Сама бен Ладен. Живет она в Каире и никаким терроризмом не занимается. В последнее время она гостила у своей бабушки в Лондоне. В Каир она должна была лететь с пересадкой в Цюрихе. Короче, она умудрилась пропустить посадку, и самолет улетел без нее. Она позвонила своей матери в Каир предупредить, что она пропустила самолет. Мать рассердилась и позвонила в авиакомпанию, спросив, почему ее дочь не вызвали к самолету. На что ей ответили: "Вы сами подумайте, что мы могли сделать? Объявить, что Саму бен Ладен просят спешно пройти к воротам номер такой-то?!".

Сева: Чудная история, Таня. Юбилейные и памятные даты напомнит Леонид Владимирович.

Рубрика «Юбилейные и памятные даты»

Сева: Спасибо, Леонид Владимирович!

+ Сергей Курехин: Пути свободы

А.Л.: Эта лента была записана на ленте Би-би-си, которую я послал в СССР. Несколько лет спустя, я узнал, что эта лента непригодна для записи музыки. Как вы знаете, наша лента она годится только для того, чтобы записывать речь. И вот когда она вернулась, и я издал эту пластинку, реакция большинства критиков была такова, что запись каким-то особым электронным способом ускорена, потому что ни один человек в мире не может играть так быстро, как играет Курехин. И вот когда я начал разбираться с этим делом, то выяснилась такая вещи, что запись музыки на этой ленте дает слишком яркий эффект. У звука появляется дополнительная яркость...

Л.В.: Алексей, ну вы же помните, как он, сидя у нас в шестой студии, говорил, что самое главное большее число раз ударит по клавишам за единицу времени...

А.Л.: Я думаю, что никто не может играть так виртуозно до сих пор, как это делал Курехин.

Л.В.: А как он играл в трио...

Сева: Но теперь, когда Курехина нет, его наследие выходит за инструментальную музыку? Потому что есть фестиваль и память о нем жива... Новы были одним из первых...

А.Л.: Я выпустил его первую записью и не одну пластинку, а несколько. Он был совершенно потрясающим человеком. У него не было физического страха перед КГБ. Он был таким бесстрашным человеком, у него была такая честность и вера в свое дело...

Л.В.: Он был прекрасным, теплым человеком...

Сева: Но жестоким, если натыкался на каких-то дураков или ханжей. Я с ним случайно столкнулся на Невском, я приехал по какому-то проекту, вышел погулять и встретил Курехина на переходе к Гостиному двору. Его одолевала какая-то студентка, дама из литературно-музыкальных кругов и несла ему ахинею, видимо хотела познакомиться, и делала это в наукообразном стиле. На что Курехин нервно мял кепку и очень скромно говорил: "Вообще-то я принадлежу к японской школе онанизма...". И тут я понял, что паренек-то не прост. Но делал он это очень обаятельно, скромно...

Л.В.: Вот я и говорю, очень был приятный человек...

А.Л.: С Курехиным у меня тоже была переписка... Эти письма перевозили бесстрашные туристы. У него было лишь одно требование к первой пластинке - названия композиций оставить, как есть. Я мог любым образом переставлять местами композиции, но названия менять не мог. Когда я увидел названия, то похолодел от страха. Всю пластинку он хотел назвать "Пути свободы". Там были такие композиции, как "Архипелаго", явный намек на Солженицына и лагеря или "Безвыходное положение"... Совершенно бесстрашный человек. Я, честно говоря, боялся. Несмотря на это, Курехина не трогали...

Сева: Алексей, надо итожить 25 лет вашей деятельности и перейти к вашему последнему проекту. В каком-то смысле вы начали с негритянской певицы и вернулись к певице, которая поет по-негритянски, хотя сама такой и не является...

А.Л.: Да, это последний проект, завтра буду записывать вторую пластинку с певицей, которую я нашел в соседней деревне, в Девоне...

Сева: Вот у нас Алексей пойдет в соседнюю деревню, ногами пошаркает, глядь, нашлась певица...

А.Л.: Но она исключительный человек - есть писатели, про которых говорят "Ни дня без строчки", она - певица, у которой ни дня без песни...

Сева: Давайте послушаем композицию... Как ее зовут?

А.Л.: Ее зовут Хелен Шепард.

Сева: Хелен Шепард со своей первой пластинкой, выпущенной уже на вашей фирме. Пластинка называется Hello Tomorrow, а песня - Don't Say Good-Bye.

+ Helen Shepherd: Don't Say Good-Bye

Сева: Слушал бы да слушал, но время поджимает. Женщина поет нормальный традиционный джаз, красивым голосом, красивую музыку играет. Что вас заставило слегка отойти от нержавеющей стали авангардного джаза?

А.Л.: А если видишь, что перед тобой талант? Пройти мимо?

Сева: Я мимо таланта пройти не могу...

А.Л.: Несмотря на то, что жанр для меня новый, необычный... Для того чтобы вывести такого человека в люди нужно гораздо больше, но в своем жанре. А это жанр новый, в котором совершенно чудовищная конкуренция... Поэтому, просто самому интересно, удастся ли мне...

Сева: Но вы завтра записываете уже вторую пластинку...

Т.Б.: А она профессиональная певица? Чем она занимается?

А.Л.: Она вынуждена работать и зарабатывать себе на пропитание. Хелен - человек исключительный, она каждый день пишет новую песню, сама пишет слова, причем слова непростые. Я даже одно время говорил строчками из е песен. В каждой песне есть такая строфа, которая на все времена...

Сева: У вас там, может, какие-нибудь личные симпатии?

А.Л.: Нет, никаких отношений, кроме профессиональных, не может быть. Ее начали приглашать на фестивали. Летом она будет выступать в Италии, Германии...

Сева: И коротко о программе фестиваля, которую вы наметили на лето... Идея интересна...

А.Л.: На протяжении четырех лет у меня был свой фестиваль в Royal Festival Hall. На этот фестиваль я приглашал сюда музыкантов, которым нужно было заплатить, оплатить расходы, проживание в гостиницах и так далее. Обходилось мне это в копеечку. Все это было очень трудно. И однажды ночью мне пришла идея, а почему бы 25-летие не отметить по-другому? А именно, там, где живут музыканты, туда и нужно ехать. И я эту идею вынес на всеобщее обсуждение. Она получила потрясающий отклик. В 2004 году у меня будут фестивали в Кельне, Сиэттле, Москве, Люцерне и в Париже. Мне кажется, что все это идет уже само без меня. Зал даже дают бесплатно для Leo Records.

Сева: Алексей, я горжусь, что 11 лет сидел за одним столом с человеком, который вырос в монстра шоу-бизнеса. 400 пластинок в каталоге, пять фестивалей по всему миру... Поздравляю, счастливо и успеха вам во всех ваших начинаниях!

Т.Б.: Удачи!

Сева: До свидания!

<< возврат

 

пишите Севе Новгородцеву:[email protected] | вебмастер: [email protected] | аудиозаписи публикуются с разрешения Русской службы Би-би-си | сайт seva.ru не связан с Русской службой Би-би-си
seva.ru © 1998-2024