СЕВАОБОРОТ

Слушайте эту передачу:

 mp3

28 февраля 2004: Венецианские впечатления

Гости: Лидия Григорьева, поэт, кинорежиссер; Равиль Бухараев, поэт, историк, сотрудник Русской службы Би-би-си; Сергей Панцирев, поэт, создатель сайта seva.ru

Сева: Добрый вечер! Как только что объявил диктор - вы слушаете Русскую службу Би-би-си, соответственно, вещает она исключительно на русском языке. Но в нарушении этого правила я хочу зачитать несколько строк по-английски, - любимую мою строфу из "Венецианского купца", принадлежащую Порции.

The quality of mercy is not strain'd,
It droppeth as the gentle rain from heaven
Upon the place beneath: it is twice blest;
It blesseth him that gives and him that takes...

Есть перевод Щепкиной-Куперник:

Не действует по принужденью милость;
Как теплый дождь, она спадает с неба
На землю и вдвойне благословенна:
Тем, кто дает и кто берет ее.

Перевод блестящий, но он совершенно не отражает мистики оригинала. У нас присутствуют два поэта в Лондоне и один в Москве. Мы будем говорить о Венеции, которую словами, как известно, не передать - Шекспиру, может быть, это удалось, благодаря магии слова в большей степени, чем остальным. В Лондоне у нас Леонид Владимирович и я (Татьяна Берг находится в поездке, возможно, мы еще по телефону свяжемся с ней), Равиль Бухараев, Лидия Григорьева, а в Москве - Сергей Панцирев, член Союза писателей, поэт, у которого только что вышла книжка стихов. Сергей, как вы нас слышите?

Сергей Панцирев: Замечательно слышу. Добрый вечер!

Сева: Давайте тогда чокнемся. А вам там и чокнуться не с кем?

С.П.: Да, я здесь один, но чокаюсь с вами виртуально, через радиомост.

Сева: Вкратце, я знаю, что у вас на прошлой неделе была презентация книжки, как она прошла?

С.П.: Прошла она успешно. Малый зал ЦДЛ набился до отказа, и что меня больше всего удивило - я всегда считал себя поэтом, который лично знает всех своих читателей, но пришли люди, которых я видел в первый раз, подходили, благодарили за стихи, брали автографы - это было очень приятно... Для меня это было первое публичное появление в качестве поэта... Я считаю, что презентация прошла с большим успехом.

Леонид Владимиров: Сергей, может быть кто-то и удивлен, может, даже вы, но я не удивлен. Я читал эту книжку, и книжка очень хорошая, достойная, так что все в порядке.

Сева: Вы вынашивали это литературное дитя достаточно долго...

С.П.: 10 лет.

Сева: Присутствующим здесь поэтам понятно, что такое 10 лет поэтических мучений и грызения карандаша.

С.П.: Именно карандаша...

Лидия Григорьева: У меня вопрос: 10 лет вы сами не издавали книжку или вас не издавали?

С.П.: Я не издавал. Не было ощущения, что книжка не готова. Это как с отдельным стихотворением - пока нет ощущения, что оно готово, его нельзя показывать. Когда понимаешь, что уже ничего не нужно добавлять и менять в произведении - это высший момент поэтического счастья -- думаю, что вы со мной согласитесь. И с книжкой то же самое...

Л.В.: Говорят, что Бабель, который стихов не писал, так как был прозаиком, писал рассказ, а потом помещал его в сундук, на котором он сидел, когда принимал гостей. И в этом сундуке были десятки рассказов. Проходило какое-то время, он нырял в этот сундук, доставал какой-то один и вдруг его выпускал. Он так и работал. Бабель говорил, что рычаг должен сидеть в руке и обогреваться, его нужно повернуть только один раз.

Равиль Бухараев: На самом деле, после трагической гибели Бабеля в его сундуке нашли, по-моему, 52 варианта одного из его рассказов.

Л.В.: Вынимал, что-то переделывал и обратно...

Л.Г.: Я не согласна с тем, что Бабель - не поэт. Потому что стихотворение не всегда должно быть рифмовано.

Сева: Сегодня речь у нас пойдет о Венеции, где вы, Сергей, недавно были, и наши гости вернулись оттуда только что, поэтому тема может увести нас от книжки, и пока мы не отошли, может быть, вы прочтете какое-нибудь стихотворение. У меня есть любимое, последнее в вашей книжке.

С.П.: Самое последнее стихотворение, достаточно длинное, если вы позволите. Я его зачитаю с удовольствием, потому что это стихотворение немножко посвящено Интернету и средствам телекоммуникации. По моему убеждению, они играют двоякую роль. Они объединяют людей, но они же людей и разъединяют. Стихотворение называется "Электронная почта", оно нерифмованное...

ЭЛЕКТРОННАЯ ПОЧТА

Гонцы, напившись вина, уснули в подвале.
В почтовой карете сломалась то ли рессора,
то ли ось — и кучер ругается матом
вперемежку с терминологией. Море выносит на берег
бутылки, одну за другой, со штампом «возврат
отправителю». Кто-то приделал ноги
Русалке с фронтона гостиницы. Время,

друг мой, утратило ритм, и вряд ли
это письмо будет прочитано: радиосвязь
не пашет, и телефон молчит, торжествуя
победу изоляции над проводами, речью,
прошлым и будущим. Впрочем, я отвлекаюсь.
Вчера шеф-повар готовил рагу из почтовых
голубей для делегатов съезда «Коалиции

Противников Средств Связи», победившей на местных
выборах. Азбуку Морзе помнят
разве что памятники прославленным адмиралам,
а телепатия нынче не в моде,
подобно шаманству и космонавтике — значит,
меня просто не существует. Просто
не существует. Точка. Абзац.

Но текст продолжается. Знаешь, пока есть дар
рукописной речи, пока есть возможность оставить
записку: «вернусь в восемь, целую» —
я каждый вечер буду снова и снова
пытаться повторить краски заката
при помощи простых инструментов:
листа бумаги и почерка.

Сева: Спасибо, Сергей! Ну что же, господа, мы тут с поэтическими отступлениями вынуждены закончить и перейти к главной теме, а именно, к Венеции и композитору, который прославил ее и сам прославился в ней - Антонио Вивальди.

+ Антонио Вивальди

Сева: Господа, меня, как человека, занимавшегося малым строительством, интересует свайная сторона дела. Почему Венецию строили на воде и как им это удалось? Каменные здания стоят на воде, но камень не доходит до дна...

Р.Б.: Это удивительная история, потому что начало строительства Венеции относится к VII веку. На самом деле, Венеция стоит в лагуне, которая достаточно мелкая, в которой периодически то возникают, то исчезают острова. Похоже на строительство Санкт-Петербурга, который строился на моховых болотах, заливаемых водой. В VII веке христианство в Италии укрепилось, укоренилось, и люди начали богатеть. Я не знаю, как им это удавалось, особенно в те времена. Кое-кто из них сообразил, что безопаснее всего жить на болоте со своими богатствами, чем на континенте. Сначала там намывали острова, даже сейчас можно видеть, как острова намываются для особенно богатых людей. Но настоящее строительство изумительных палаццо, которые мы можем видеть в Венеции, падает на XIII-XV века, когда там работали замечательные мастера, такие как Беллини, Джованни Карпаччо. Они работали, писали картины под беспрерывный стук свай, которые заколачивались бесконечно. Дело было непростое, сваи были из мореного дуба, они десятилетиями пропитывались смолой и забивались одна к одной. Эти бревна, говорят, до сих пор целы, они не прогнили. Проблема Венеции не в этом. Это была кропотливейшая работа. Не представляю, как можно было веками жить под такой стук и грохот вбиваемых свай.

Л.В.: А Исаакиевский собор в Санкт-Петербурге тоже на сваях стоит, причем там большая часть фундамента площади тоже стоит на сваях.

Р.Б.: Я думаю, что на самом деле первоначальный вид Венеции постоянно менялся - она представляла собой кучку островов, которые то исчезали, то создавались. Такое количество каналов, по моему разумению, возникали оттого, что этот остров осушался, сначала возникал дренаж, а потом появлялся и сам канал. В этом смысле многочисленность каналов Венеции - продукт дренажной системы, которая выдавливала воду из-под палаццо.

Сева: Потому что поднимался уровень воды?

Р.Б.: Безусловно.

Сева: Сергей, линия ваша все время открыта, если есть, что сказать или хочется, то не нужно ждать приглашения.

С.П.: Трудно прерывать связный и точный рассказ Равиля. Я сам был в Венеции пару недель назад и тоже видел как намываются эти островки для богатых людей, и сваи... Только я думаю, что они были не из мореного дуба, а из лиственницы, и именно со славянами торговали этим лесом, поэтому основная набережная Венеции называется Riva degli Schiavoni, "Славянская". Может быть, это были не русские, я слышал, что вроде бы это были югославы какие-то...

Л.В.: Сережа, но Исаакий стоит на дубовых сваях...

С.П.: Я знаю об этом.

Сева: Потому что в дубе есть дубильные вещества, и они дубят...

С.П.: Но то, что эти сваи пропитаны смолой и то, что они действительно стоят до сих пор, - это факт.

Сева: А новая железобетонная технология пришла в Венецию? Потому что такие сваи забиваются быстрее и они прочнее, кроме того, есть новый вибрационный метод, на сваю ставят мотор, все это трясется и заходит в песок...

Л.Г.: Леонид Владимирович, вы, как старый "венецианец" подтвердите, что там ничего не строится, ничего не разрешается строить, только может быть на этих островках, которые только намываются и будут применяться новые технологии...

С.П.: Мне кажется, что самое последнее строение в Венеции - отель "Bauer" возле San Moise. Ужасное здание.

Л.В.: Совершенно верно. Это немецкое здание, он выделяется среди всех зданий сразу же.

Л.Г.: Какого он года?

С.П.: Думаю, 70-х годов постройки...

Л.В.: Правильно.

Р.Б.: На самом деле, там ведь сейчас не до строительства. Есть колоссальное количество проектов по созданию барьера, Венеция находится под угрозой, так как море подступает и город тонет. Самая главная проблема сегодня - это строительство стены, на которую тратятся колоссальные средства. Я думаю, что обходится это им подороже, чем строительство Венеции в XV веке.

С.П.: На Сан-Марко тоже ведется строительство некоего поглотителя воды, чтобы защитить хотя бы площадь от затоплений.

Л.Г.: Те, кто был там, не дадут соврать, потому что когда входишь на Сан-Марко, прежде чем посмотреть на потолок, смотришь вниз, потому что пол подобен волнам, - он уже давно волнообразный. Начинаешь вспоминать Святое писание, где написано, что люди ели, или и вели себя довольно беспечно, пока Ной не вошел в ковчег.

Л.В.: Очень часто вся Сан-Марко покрывается водой. Нужно надевать высокие резиновые сапоги.

Р.Б.: Там, говорят, на гондоле можно плавать, есть такие снимки...

Л.В.: Нет, вряд ли. По Сан-Марко - нет.

С.П.: Леонид Владимирович, это точно. Я тоже видел эти снимки.

Л.Г.: Мы видели наводнение в 1999 году, когда вся площадь была уставлена мостками...

С.П.: Это было зимой, мы тоже тогда туда приезжали...

Л.Г.: ...так что сапоги там не помогут...

Л.В.: Все это объясняется очень просто - я никогда не был в Венеции зимой...

Л.Г.: Ну как же, как в знаменитой советской песенке "А вот Венеция зимой...".

С.П.: "А вот Венеция весной...", прошу прощения...

Л.Г.: Ах, весной! Ай-ай...

Сева: Ну, раз мы заговорили о гондоле, а которой можно в плохую погоду плавать по главной площади Венеции, музыкальный отрывок La Biondina in Gondoletto - традиционная итальянская мелодия, подобранная нашим итальянским музыкальным продюсером Анжелиной Грассо.

+ La Biondina in Gondoletto

Сева: Обожаю домру. Шутка.

Л.Г.: Мандолину, вы имеете в виду?

Л.В.: У итальянцев немного другие мандолины. Они дают немного более низкий звук, дребезжащий.

Сева: Давайте завершим разговор о поэзии, славянском элементе... Как мы знаем, вроде бы Бродский похоронен в Венеции.

Л.В.: Да, на острове Сан-Микеле. Это отдельный островок.

С.П.: Извините, что я вклиниваюсь. У меня есть стихотворение, посвященное Сан-Микеле, потому что Бродский для меня во многом был учителем и человеком, от которого я сильно завишу до сих пор. Для меня Сан-Микеле - это обязательное место посещения в каждый приезд...

Л.В.: Прекрасно.

Сева: Просим, текст.

С.П.: Я только поясню, что первая строчка - это цитата из элегии Проперция, латинского поэта, которая является эпитафией на могиле Бродского, высечена на его камне, а последняя строчка в стихотворении - ее перевод на русский.

LURIDAQUE EVICTOS

«Letum non omnia finit».
Время бесстрастно отнимет
день из того, что осталось.
Тоже, подумаешь, малость.

Мелочь в карманы упрятав,
в городе, полном крылатых
львов и японских туристов,
ищешь дорогу на пристань.

Мелкою рябью водичка
прячет следы. По привычке
хмуришь задумчиво брови
от Fondamente Nuove

до San Michele, где слышен
разве что ветер — и тише
ветра, бессвязный и грустный,
отзвук умолкнувшей русской

речи. Пусть дальше ни шага —
камня белее бумага.
Память вернее печали.
Тенью на мокром причале

медлишь, как если бы в этом
месте сошлись все приметы,
все средоточия споров —
и возвращаешься в город.

Пересекая каналы,
вдруг понимаешь: пропала
прежняя горечь прощаний.
«Лета не всё прекращает».

Л.В.: Замечательно.

Сева: Спасибо. Кто еще, кроме Бродского?

Л.Г.: Дягилев, Стравинский...

С.П.: Русский квартал на Сан-Микеле достаточно заполнен. Там наша многочисленная аристократия, но из людей великих и известных - это Дягилев и Стравинский.

Сева: Как мы знаем, рыночный механизм в Лондоне отсевает людей более благородных и состоятельных от менее благородных и менее состоятельных и воспитанных путем цен. Можно ли сказать, что Венеция - это своего рода Kensington Европы. Туда просто так без денег...

Р.Б.: Ну я думаю, что это достаточно демократическое место, потому что по деньгам можно найти место. Чем и хороша рыночная система, кстати, кого бы она не отсекала от кого. Уже от количества людей, которых ты там встречаешь, много молодых россиян, между прочим, которые там с рюкзаками ходят, находят они себе там и хлеб, и жилье. Между прочим, в этот раз так холодно было в Венеции, что без жилья было просто никак.

Л.Г.: Да, там нельзя разбивать палатки.

Р.Б.: То есть Венеция - место дорогое, может быть даже самое дорогое в мире. У меня было одно сравнение. В Риме я присел в кафе, возле Пантеона и только там с меня содрали за чашку кофе и полстакана кока-колы 12 фунтов стерлингов.

Л.Г.: Нет, я хочу поправить - не за чашку кофе и полстакана воды, а за место, на котором мы сидели. Между прочим, в Венеции тоже берут 4 фунта за то, чтобы просто посидеть в интерьере XVII века.

Л.В.: Нет, это не за то, чтобы посидеть, а за то, чтобы музыку послушать...

Р.Б.: А музыки там не было...

С.П.: Вы говорите о кафе "Quadri", где всегда играет пианист, но оно сейчас как раз реставрируется. Но помимо "Quadri" есть же еще знаменитый "Florian"...

Л.Г.: Вот как раз во "Флориане" стаканчик чая с пакетиком стоит 7,40 евро.

С.П.: Но, согласитесь, это стоит того.

Л.Г.: Разумеется, вечером, ты зашел, вокруг сидят господа в париках XVII века, средневековый интерьер, русская речь, что тоже приятно.

С.П.: ... площадь Сан-Марко за окном...

Сева: Но если бы чай не стоил 7,40 в евро, то о чем бы мы сейчас говорили?!

С.П.: Но вы знаете, в этом кафе до нас сиживали многие знаменитости, начиная от Байрона, Тургенев, Хемингуэй, Бродский... То есть это место достойное и знаменитое не только ценами, а своей историей.

Л.Г.: Безусловно, именно поэтому там такие и цены.

Л.В.: В принципе, в Венеции можно жить и на скромный бюджет, потому что там есть рестораны и закусочные на разные цены. Там есть ужасно дорогие, не обязательно очень хорошие, и не очень дорогие, но вкусные. Если говорить о венецианской кулинарии, то она ничего интересного собой не представляет.

Л.Г.: Я не согласна.

Л.В.: Дело в том, что там кормят как всегда в Италии прилично, но далеко от лучших итальянских ресторанов.

Р.Б.: Для тех, кто действительно нуждается, можно зайти на Джудекке в магазин, и на 10 евро отовариться на целый день и существовать на эти деньги.

С.П.: Я бы тоже не согласился с Леонидом Владимировичем, потому что в Венеции, как в любом другом приморском городе, рыба просто великолепна.

Р.Б.: На Джудекке есть семейный ресторан - 4-5 столиков, где кухня просто изумительная.

Л.Г.: Там помнят такого поэта как Евтушенко...

Р.Б.: ...который там побывал.

Л.Г.: Как только узнали, что мы - русские, то сразу спросили, знаем ли мы, кто такой Евтушенко. Есть замечательный ресторан "Мадонна" на Риальто, туда всегда очередь.

Л.В.: Очень много таких мест.

С.П.: Я не соглашусь, что там плохая кухня. Ничего уникального, да.

Л.В.: Общий уровень, если сравнить с Болоньей, то...

Л.Г.: Не будем сравнивать. Если мы сравним с Калугой, то...

Л.В.: С Калугой можно...

Сева: Но пока разговор не перешел целиком на кулинарную тему, мы ее закроем, потому что словами вкуса не передашь. Тани у нас сегодня нет, но она успела позвонить и оставить свое сообщение путешественника.

Татьяна Берг: В этом месяце в возрасте 83 лет скончался человек, в свое время совершивший нечто такое, на что не решился бы сам Джеймс Бонд. Герой моей истории Уолтер Фрейд - внук Зигмунда Фрейда, первооткрывателя психоанализа. Уолтер родился и провел свое детство в Вене, откуда Фрейде со всем семейством в результате сильнейшего международного давления власти разрешили выехать, когда Австрия стала частью фашистской Германии. Приехав в Лондон, Уолтер, которому было 17 лет, пошел было учиться. Но началась Вторая мировая война и все "иностранцы из вражеских стран" были интернированы. Уолтера забрали прямо во время сдачи экзамена. Затем его и еще 2 тысячи интернированных посадили на корабль и отправили в Австралию. Путешествие длилось девять недель. К середине 1941 года британцы осознали, что погорячились с нежелательными иностранцами и отправили в Британию офицера с поручением, вернуть в Англию тех, кто мог быть ей полезен. Одним из первых отобрали Уолтера. Но и в Англии его жажда бороться с Германией сначала не нашла выхода. Ему пришлось служить в чем-то вроде стройбата, в другие части иностранцев не брали. Но в 43 году Британия решила извлечь пользу из иностранцев, знавших немецкий. Уолтера взяли в спецчасти, проводившие специальные операции в тылу противника. Его отправили в Италию. И вот тут-то и настал его звездный час. Весной 45-го года его с товарищем решили забросить в Южную Австрию с целью организовать саботаж, усилить австрийское сопротивление и как бы установить там британское присутствие в преддверии оккупации Австрии советскими войсками, которые находились совсем близко. Разумеется, Уолтеру дали все, что нужно, но планировщики не учли австрийского рельефа. Уолтеру и его напарнику пришлось прыгать с парашютом не с положенных 400 метров, а с гораздо большей высоты. В результате, приземлившись, Уолтер не нашел ни контейнера, ни напарника. Проблуждав по горам несколько дней, он добрался до ближайшего городка Шайфинг и в мундире британского офицера, другой одежды у него не было, вошел прямо в кабинет бургомистра. Он безапелляционно заявил, что представляет собой авангард британской армии и что ему срочно нужно попасть на местный аэродром до подхода русских войск. Видимо он хорошо знал менталитет своих бывших соотечественников. Бургомистр взял под козырек и пошел разыскивать транспорт. На аэродроме Уолтер также гордо вошел в кабинет военного коменданта и заявил, что он офицер 8-й британской армии и пришел принять командованием над аэродроме. Комендант разразился слезами. Кстати, к 8-й армии Уолтер не имел никакого отношения. Он сказал первое, что пришло ему в голову. С аэродрома он попытался связаться со своей частью в Италии, но, увы, безуспешно. На его сигналы никто не отвечал. До конца своих дней он ругал радисток, утверждая, что они занимались болтовней вместо того, чтобы следить за передатчиками. Но неудача его не обескуражила. Он держался настолько уверенно, что никто ничего не заподозрил. На следующий день, на заседании, на котором присутствовало все нацистское партийное начальство, было решено эскортировать Фрейда в Лидс к генералу, подтвердить передачу аэродрома в руки британцев. Больше всего Уолтера удивило то, что на этом заседании чуть ли не половина присутствующих захотела поговорить с ним наедине. В этих беседах они утверждали, как они замечательно относятся к евреям. Прибыл он в Лидс, получил аэродром в свое распоряжение и отправился с бургомистром назад. По дороге они напоролись на группу австрийских солдат-дезертиров, они отвезли Фрейда на передовые позиции американцев, те подошли уже совсем близко, а там внука Фрейда встретили с распростертыми объятиями. Вернулся он в Англию точно в день победы и прожил здесь долгую, спокойную, профессионально успешную жизнь. Он был инженером-химиком.

Сева: Спасибо, Таня! А сейчас юбилейные и памятные даты предстоящей недели напомнит Леонид Владимирович.

Рубрика «Юбилейные и памятные даты»

Сева: Спасибо, Леонид Владимирович! Мы возвращаемся к теме "Венецианские впечатления", к городу, где на стыке XVI-XVII веков в церкви Сан-Марко работали два органиста Андрео Габриеле и его племянник Джованни, и Андрео написал замечательную композицию Ecco Venexia Bella - "Вот прекрасная Венеция".

+ Андрео Габриеле: Вот прекрасная Венеция

Сева: Эта композиция подводит нас к теме венецианской красоты или -- с точки зрения сурового постмодернизма -- венецианской красивости, потому что там чего только нет - и раскрашенные маски и костюмы и, конечно, Венеция - одна из источников классического оперного искусства, где она зарождались. Вы, господа, побывали на венецианском карнавале. Сергей, если у вас будут соображения по поводу венецианской красоты, то мы их приветствуем.

С.П.: Я их выскажу впоследствии. Но на карнавале я ни разу не был, поэтому будет очень интересно послушать.

Л.Г.: Естественно все карнавалы берут свое начало еще с языческих времен, но венецианский карнавал имеет свою определенную дату. Мало того, что он самый большой и самый престижный в Европе, во всяком случае, но достоверно известно, то в 1296 году сенат Венецианкой республики постановил, что последний день перед Великим постом должен быть большим мирским праздником, то, что у нас называется проводы зимы, прощеное воскресенье, широкая масленица. Венецианцам этого было мало, потому что венецианца привыкли выражать свои карнавальные чувства уже с октября, со сбора урожая, как в язычестве. В принципе, эта дата была утверждена, чтобы ограничить эти гуляния. Суровые католические прелаты решили, что нужно ввести какие-то рамки. Народ начинал разгуливать в масках, начиная с октября, а это было очень опасно, потому что мужчина в женской маске и женском платье мог проникнуть, и вы знаете это из воспоминаний Казановы, в женский монастырь. Пришлось особым указом запретить заходить в церковь в масках, потому что именно в эти дни люди набирали грехи, чтобы потом покаяться.

Р.Б.: Лидия правильно сказала, что венецианский карнавал - самый уникальный в мире. Венеция - это единственное место, где нельзя дефилировать в своих нарядах, все происходит в естественных декорациях и удивительно, что это происходит в туманной и снежной Венеции. В принципе, там зимой всегда туманно, и гудки пароходов на лагуне сопровождают этот туман. Из этого тумана, переулочков, закоулков вдруг на тебя выходят маски и в этом главная прелесть венецианского карнавала, потому что ты попадаешь в мир воображения и этот мир воображения - реальность - там на самом деле времени нет и истории нет. Можно зайти в XVIII век, или в IX на площади Сан-Захарии...

Сева: Туриста понять можно: он приехал на неделю отдыха, копил деньги, готовился к поездке, и ему подавай что-то особенное... Но речь-то идет об обыкновенных жителях Венеции...

Л.В.: Да таких нет... Вы знаете, сколько их? Собственно в Венеции живет 23 тысячи человек, а чтобы обслуживать туристов нужно несравненно большее количество людей. Рядом с Венецией расположен город Местре, где они в основном и гнездятся. А в самой Венеции 23 тысячи человек, вдруг уедут туристы, что будет... опустеет совершенно город.

Р.Б.: От одного жителя мы услышали, что народ страшно недоволен новой валютой - евро. Там и так цены кусались, я теперь кусаются еще больше, потому что там меняли 2000 лир за 1 евро. Люди, которые ходят там ежедневно в магазины, были страшно недовольны.

Сева: Продюсер говорит, что не только Венеция пострадала, но и вся Италия.

Л.Г.: Если вернуться к особенностям венецианского карнавала, то, как бы я не любовалась на это действо по телевизору или на фотографиях, все равно я бы не поняла главного, - того, что отличает венецианскую маску от всех остальных. Там нет отверстия для рта. Они не могут говорить, и если к ним подходишь и просишь сфотографироваться, то под маской раздается какой-то совершенно глухой звук. Почему? Но они идут на эти муки. У меня в руках фотография девушки из Франции, у которой, на мой взгляд, лучший костюм, потому что у нее в шляпке летали две живые птички. Люди готовятся годами, они конструируют эти костюмы. Как они в них влезают и двигаются, просто непонятно!

Сева: Все 23 тысячи?

Л.Г.: Нет. Те 23 тысячи ходят за булочкой, а это, в основном, приезжие. Я задавала вопрос венецианцам, которые там живут, например, мадам Кампаньолле, которая является генеральным секретарем Европейского общества культуры и которая была нашим консультантом. Мы спрашивали, почему люди так странно двигаются, почему они такие манерные, кто их обучает, может это актеры? Она ответила, что, да, часть из них действительно актеры, но многие просто проходят школу костюмов, движения... Они разрешают себя фотографировать, потому что многие хотят таким образом прославиться.

Р.Б.: В нашей гостинице была семья, которая сидела, завтракала с нами и вдруг они появились в масках, и мы страшно заинтересовались, откуда они. Оказалось, из Южной Африки, из ЮАР. Они были бурами и говорили на африкаанс. Он оказался изумительным молодым человеком и поведал нам, что уже 4 года приезжает на этот карнавал.

Сева: Господа, у меня есть предложение. Поскольку вы регулярно бываете на карнавале в Венецию, давайте отрядим команду "Севаоборота", объединенных одной идеей и интересами, придумали свои костюмы и утерли гордым венецианцам нос.

Л.Г.: Самым уникальным на этом карнавале был человек-кинопленка.

Р.Б.: Дождь, слякоть, сумерки. Идет высоченный господин, который с ног до головы весь в кинопленке, огромных рулонах, идет и шуршит...

Сева: Вы знаете, у нас очень много подручного материала. Мы выбрасываем пленку тоннами. Можно сшить юбки, брюки...

Л.Г.: Но согласитесь ли вы носить такую маску, в которой вы не сможете целый день разговаривать?

Сева: Я бы побоялся носить шапку с птичками, потому что защитники природы...

Л.Г.: А если маска и полное безмолвие?

Сева: Меня вся эта эстетика не особо затрагивает, но не о моих вкусах сегодня речь, а о карнавале и о том, что в человеке живет желание позировать, желание быть частью театра, праздника, и желание общего праздника, который есть составляющая венецианской жизни и народ, грубо говоря, оттягивается по три недели в феврале. Вы показали мне фото семьи, которая в невероятных костюмах разгуливают по городу и явно это доставляет им удовольствие...

Л.В.: Сева, но ведь это зима, карнавал, но главная сила Венеции - это купальный сезон. Вы живете в прекрасной Венеции, садитесь на шестой номер и за пятнадцать минут приезжаете на Лидо, узкий остров, окаймленный феноменальными, замечательно оборудованными пляжами. Кстати, венецианский кинофестиваль проходит на Лидо. Там построено здание, где зимой, пардон, казино, а летом во время фестиваля показывают фильмы. Таким образом, Венеция - это двойная радость, потому что с одной стороны - это сама Венеция, а с другой - Лидо. Я думаю, что не грех будет сказать нашим слушателям, которые не побывали пока там, что в Венеции нет наземного транспорта, есть водный...

Л.Г.: Это для тех, кого укачивает?

Л.В.: Вы можете ходить по улицам, не боясь, что вам просигналит машина. Это особенное чувство.

С.П.: Я хотел бы добавить, что сегодня мы вот говорим о таких особенностях Венеции, как карнавал, или кинофестиваль, или прочие несвойственные городу вещи... Но главное очарование Венеции - то, что это несколько угрюмый город, город необычайной, неповторимой атмосферы, где вода играет большую роль, отражая все. Возвращаясь к началу передачи, где Сева цитировал Шекспира, сказав, что Венеция дважды благословенна - она действительно дважды благословенна, потому что в ней все отражается и удваивается, в том числе, прошлое, будущее и настоящее...

Р.Б.: Безусловно, нельзя не упомянуть о венецианских музеях, церквах, которые сами по себе являются произведениями искусства. Это и музей и печально-радостное место.

С.П.: Именно. Согласен.

Л.В.: То, что дома облупленные, тоже создает какой-то местный колорит.

Р.Б.: Это потому, что, как сказала мне одна из жительниц, разучились штукатурку делать. Ее намажут, а она через двадцать лет падает. А вот раньше делали на совесть.

Л.Г.: Я хочу сказать, что и сам карнавал - это довольно печальное зрелище. Там никто не веселится, не прыгает через костры, это не ночь на Ивана Купалу и не катание с горок. Это нечто запредельное.

С.П.: Нечто сюрреалистическое...

Сева: Другими словами, господа, если вы хотите веселой грусти или грустного веселья, поезжайте в Венецию, там вы найдете все то, о чем мы сегодня говорили. Мы заканчиваем "Венецианской Одиссеей", и прощаемся с вами до будущей недели. Благодарим наших гостей, до свидания!

+ Венецианская Одиссея

<< возврат

 

пишите Севе Новгородцеву:[email protected] | вебмастер: [email protected] | аудиозаписи публикуются с разрешения Русской службы Би-би-си | сайт seva.ru не связан с Русской службой Би-би-си
seva.ru © 1998-2024