СЕВАОБОРОТ

Юбилейные и памятные даты 09.08.1997

Я начну сегодня с трагической даты, которую нечаянно проглядел на прошлой неделе. Но, может быть, и хорошо, что проглядел: у нас в прошлую субботу был музыкальный вечер, в нашей студии играла группа ЧАЙФ, так что не к месту были тяжелые воспоминания. Но надо, надо помнить, что 7 августа 1932 года, 65 лет назад, был издан закон о борьбе с хищениями социалистической собственности. За любое такое хищение, в зависимости от размера, полагались всего две меры наказания: десять лет или расстрел. Десять лет получали крестьяне, которые ходили после уборки урожая по стерне и собирали колоски, случайно оставшиеся при проходе жатки или комбайна. А за все другое давали "высшую меру", или, как ее называли в тюрьмах, "вышку". После смертного приговора, который по этому закону не подлежал обжалованию, люди писали ходатайства о помиловании и ждали в камерах смертников, что будет: замена на десять лет или казнь. Я встречал в лагерях несколько человек, которые раньше "сидели под вышкой" в переполненных камерах. При малейшем звуке у дверей все вскакивали на ноги. Вызывали человека, он прощался и выходил. А смертники сразу узнавали, помилование ему или казнь. Если позади надзирателя стоял секретарь с бумагами - значит жизнь: о помиловании гуманно объявляли сразу же по выходе из камеры и переводили счастливца с десятью годами в обычную камеру осужденных. А если не было человека с бумагами, значит другие надзиратели прятались за дверью, чтобы сразу скрутить несчастного, вбить ему в рот резиновый мячик - и в подвал...

Этот жуткий закон действовал почти пятнадцать лет.

11 августа того же тридцать второго года, 65 лет назад, скончался прекрасный поэт - а также критик, художник, переводчик - Максимилиан Александрович Волошин. Последние годы жизни он провел в Крыму, где у него постоянно собирались молодые литераторы. У Волошина гостили мать и дочь Цветаевы, Николай Гумилев, Осип Мандельштам и многие другие. В Коктебеле он и умер в возрасте пятидесяти пяти лет.

12 августа 1952 года, 45 лет назад, в Москве тайно, без объявления приговора или какого-либо сообщения, расстреляна группа еврейских деятелей культуры. Были убиты поэты Перец Маркиш, Давид Бергельсон, Ицик Фефер, Лев Квитко. Уничтожен артист и режиссер закрытого к тому времени еврейского театра Вениамин Зускин. Вместе с поэтами и артистами расстрелян бывший заместитель министра иностранных дел Соломон Лозовский.

Вскоре после этого в Америку с группой советских писателей выехал Борис Полевой - автор "Повести о настоящем человеке" и других, так сказать, "нужных" произведений. Там писатель Говард Фаст спросил его, почему прервалась его переписка с детским поэтом Львом Квитко. "У нас ходят какие-то темные слухи" - сказал Фаст. "Не верь слухам, Говард, их распускают антисоветчики, - ответил Полевой.- Я живу на одной площадке с Квитко и видел его, живого и здорового, накануне нашего отъезда". Полевой прекрасно знал, что случилось с Квитко 12 августа...

11 и 12 августа 1962 года, 35 лет назад, были запущены в космос корабли-спутники "Восток-3" с Адрианом Николаевым и "Восток-4" с Павлом Поповичем. Хоть это и называлось "парным полетом советских космонавтов", но на самом деле это были два совершенно отдельных запуска, и на орбите корабли не могли маневрировать, а космонавты просто сидели в них без дела.

После этого полета я был приглашен беседовать с Николаевым и Поповичем в московском телецентре - еще в старом, на Шаболовке. До начала интервью мы три часа сидели за столом в таком составе: космонавты, зав. отделом науки Центрального телевидения Тамара Чистякова, мы, два журналиста, и цензор Михаил Крошкин, который полностью командовал подготовкой к передаче. Я предлагал какой-нибудь вопрос: скажем, на каком расстоянии один от другого летели корабли? Крошкин говорил: нельзя. Ну тогда я спрошу, как ориентировались корабли и могли ли космонавты все время видеть друг друга. Крошкин говорил: нет. Наконец, он разрешал какой-нибудь вопрос и спрашивал: "Ну, товарищи, как будете отвечать?" Кто-нибудь из них начинал говорить, но Крошкин был тут как тут: "Адриан Николаевич (или Павел Романович), это говорить не стоит. Скажите лучше так...". И диктовал ответ. Ему никто ни разу не возразил, и только более умный и живой из двоих, Попович, после очередного запрета рассмеялся и сказал: "Ну, давайте я свистну в микрофон!". Крошкин как бы не заметил этой шутки, и подготовка продолжалась. Интервью прошло без сучка, без задоринки, Крошкин сидел в студии позади камер и мило нам всем улыбался.

<< возврат

 

пишите Севе Новгородцеву:[email protected] | вебмастер: [email protected] | аудиозаписи публикуются с разрешения Русской службы Би-би-си | сайт seva.ru не связан с Русской службой Би-би-си
seva.ru © 1998-2024